Украинские беженцы свидетельствуют в Германии о преступлениях российской армии в Украине

Украинские беженцы свидетельствуют в Германии о преступлениях российской армии в Украине

Германия расследует военные преступления, совершенные российскими войсками в Украине. Правоохранители возлагают надежду на показания украинских беженцев.  Немецкие правоохранители распространяют информационные листовки среди беженцев, в том числе и на украинском языке, чтобы поощрить их свидетельство о военных преступлениях.

Какие перспективы следствия и как собираются доказательства - в статье DW .

"Мы заложили окна кирпичом, когда неподалеку начали раздаваться звуки обстрелов", - вспоминает начало российского вторжения Татьяна Кун. Прошло уже полгода, но раны пережитого не заживают. 65-летняя женщина с густыми седыми волосами начинает длинный рассказ и не может сдержать слез, вспоминая дни, проведенные в русской оккупации в родной Буче . Сегодня она живет в Берлине, куда приехала весной, вырвавшись из оккупации, с единственным мнением: быть подальше от ужасов войны.

Первый шок оккупации

"Однажды – кажется, это было 10 марта – сквозь щель в окне я увидела, как по дороге проехала колонна авто с белыми флагами и надписями "дети", – рассказывает Татьяна. На следующий день женщина впервые за несколько недель войны решилась пойти в город. Увиденная колонна дала ей надежду эвакуироваться в безопасное место, однако то, что Татьяна Кун увидела на выезде из Бучи, на трассе в западном направлении, шокировало ее: "Колонна, которую я видела накануне с белыми флагами, была вся разбита", - продолжает Татьяна .

Татьяна Кун и полгода спустя не может без слез вспоминать пережитое в Буче. Фото: Privat

"Лежали перевернутые машины, двигатели, колеса со сожженной резиной. Вокруг были прострелены подушки, одеяла, детская одежда. Рюкзаки, чемоданы. До сих пор перед глазами запечена кровь у этих машин. Очень много крови", - вспоминает женщина. Впереди был блокпост, откуда к Татьяне подбежал русский солдат. "Приказы не обсуждаются. Мы стреляем, потому что не знаем, кто едет в этих машинах", - немногословно ответил он, когда женщина решилась спросить, что же произошло с колонной, в которой находились десятки авто.

Прежде, чем Татьяне Кун 19 марта удалось эвакуироваться из Бучи , ей пришлось увидеть еще не одну страшную картину – последствия совершённого русскими оккупантами. Деяний, о которых после деоккупации были сняты документальные фильмы, которые видел в теленовостях и на первых страницах газет весь мир. Неужели свидетельства беженки в Берлине еще могут быть ценными?

Да, убеждена заведующая кафедрой уголовного и уголовно-процессуального права при университете Потсдама Юлия Генеус (Julia Gneuss) - Татьяне следует непременно рассказать немецким правоохранителям об увиденном. "Расследование военных преступлений в войне на территории Украины - это так называемое "структурное расследование". Это как пазл, состоящий из многих фрагментов. Речь идет о том, чтобы собрать как можно больше фрагментов, пусть даже и мелких, чтобы составить из них целостную картину" , - объяснила юрист в разговоре с DW.

На заднем плане – свалка разбитых гражданских авто вблизи Бучи после деоккупации города (май 2022 года). Фото: Aziz Karimov/dpa/SOPA Images/ZUMA Press/picture alliance

"Сотни показаний" и два новых отдела

"Правоохранительные органы уже получили от украинских беженцев сотни показаний, которые могут указывать на военные преступления ", – сообщили DW в пресс-службе генерального федерального прокурора, офис которого координирует расследование преступлений во время вторжения России в Украину. В июне Бундестаг принял изменения в бюджет федерального министерства юстиции, чтобы профинансировать кадровое расширение, необходимое для масштабной работы по расследованию возможных военных преступлений российской армии в Украине.

Предполагается, что в офисе генпрокурора будут созданы два новых отдела, которые будут заниматься исключительно этим вопросом. "Мы будем собирать и систематизировать любые свидетельства о военных преступлениях ", - отметили собеседники DW в прокуратуре. Официально ведомство не комментирует ход расследования.

Немецкие правоохранители распространяют информационные листовки среди беженцев, в том числе и на украинском языке, чтобы поощрить их свидетельство о военных преступлениях. Сложно сказать, можно ли считать сотни свидетельств успехом, когда в стране находится около миллиона беженцев. Татьяна, во всяком случае, показания немецким правоохранителям пока не предоставила. "Я не знаю, куда обращаться. Да и как я буду свидетельствовать? Я ведь языка не знаю", - говорит женщина.

Микроавтобус, в котором в марте при попытке эвакуации из Бучи были убиты четыре женщины, выставлен на осмотр на одной из площадей Берлина. Фото: Annette Riedl/dpa/picture alliance

Язык – не проблема

Страх перед такими трудностями Федеральное ведомство криминальной полиции, организующее сбор информации о военных преступлениях, пытается развеять с помощью информационных листовок, распространяемых среди беженцев. В них говорится, что дать показания можно в любом отделении полиции в Германии. В отделениях есть анкеты для свидетелей, в том числе и на украинском языке, которые нужно заполнить. На основании этих анкет правоохранители решают, есть ли необходимость проводить полноценный допрос. "На допрос полиция предоставляет переводчика", – пояснили DW в прокуратуре.

Германия 20 лет назад имплементировала нормы международного гуманитарного права в собственное законодательство. С тех пор ответственные за военные преступления – в каком уголке планеты они бы не произошли – могут быть приговорены немецким судом в особо тяжких случаях к пожизненному заключению.

Военными преступлениями , в частности, считаются нападения воинов на гражданское население и удары по гражданской инфраструктуре – жилым кварталам, больницам, вокзалам и школам. А также убийства и пытки гражданских или военнопленных, внесудебные казни и изнасилования, применение запрещенных международными конвенциями видов оружия, таких как кассетные бомбы или химическое оружие.

Буча: массовые убийства и мародерство

Татьяна Кун в Буче видела, как русские военные оружием запугивали местных и грабили их. "Однажды возле колбасного магазина в центре остановился танк. Вылезли солдаты и начали стрелять в разные стороны. Пока одни выносили награбленное, другие стреляли автоматными очередями по окнам вокруг. Возможно, они не хотели, чтобы из окон кто-то их фотографировал или снимал на видео", – вспоминает женщина.

Не исключено, что если Татьяна Кун расскажет об этом немецким следователям, то они, оценив показания, привлекут ее как свидетеля. Ведь мародерство как завладение имуществом без согласия его собственника для личного пользования также военное преступление.

Впрочем, самая страшная, по словам Татьяны Кун, картина открылась ей на улице Яблонской на южной окраине города. Она родилась и провела детство на этой улице, которая во времена ее юности носила имя русского коммуниста Сергея Кирова. Спустя полвека она увидела здесь расстрелянные прямо на собственных подворьях бучан - целыми семьями. "На улице лежали не только мертвые люди, но и собаки. Они даже собак расстреливали", - вспоминает Татьяна. Всего в городе было убито, по официальным данным мэрии, более четырехсот местных жителей.

Самые страшные воспоминания Татьяны Кун об оккупации – увиденное на улице Яблонской, на которой она выросла. Фото: Zohra Bensemra/REUTERS

"Германия – не тихая гавань для военных преступников"

Поделившись с DW воспоминаниями о пережитом в Буче, Татьяна Кун задумалась над тем, чтобы дать показания и немецким правоохранителям. "Вкупе с другими показаниями от беженцев, которые также были в Буче, такая информация может помочь прийти к выводу о моделях поведения российских оккупационных войск, показать, что это не одиночный эксцесс. Тогда надо будет воспроизводить командные цепи, чтобы установить, кто из командования россиян несет ответственность за такие действия", - объясняют немецкие правоохранители в неформальном разговоре.

Заочные судебные процессы в Германии не предусмотрены законодательством. Чтобы осудить ответственных за зверства в Буче россиян, нужно будет, чтобы они сами вдруг оказались в Германии, что трудно себе представить. Неужели поиск виновных только символичен? "Обычно стратегия состоит в том, чтобы показать: Германия не является тихой гаванью для военных преступников", - отмечает юрист Юлия Генеус. Она отмечает: чем больше свидетельств от беженцев – тем лучше перспективы расследования преступлений. Собеседники DW в правоохранительных добавляют: даже если подозреваемый в преступлениях в Буче или других украинских городах будет арестован где-нибудь в Европе, Германия будет готова поделиться имеющимися показаниями беженцев, которые могут помочь осудить военных преступников.

Перезахоронение убитых при оккупации мирных жителей Бучи (август 2022 года). Фото: Sergei SUPINSKY/AFP

Сирийский прецедент

Каким бы маловероятным ни казалось появление в Германии военных преступников из России, исключать такой поворот событий не стоит. Это доказывает и резонансный суд над военным преступником из Сирии – в январе в немецком Кобленце к пожизненному заключению приговорили бывшего полковника спецслужб режима Башара Асада. Его признали виновным в массовой пытке в тюрьмах противников режима.

Сирийский полковник был арестован в Германии в 2019 году. Экссоратник Асада попросил у Германии политического убежища после того, как он отрекся от кровавого диктатора. Если бы не расследование его преступлений в Германии, сириец бы, наверное, никогда и не понес наказания. Вместо беззаботной жизни в Германии полковника здесь догнала справедливость. Хоть и пошло на это в общей сложности долгих десять лет.

Евгений Тейзе , опубликовано в издании DW