Уловка-8271. Закон, угрожающий украинской армии

Читати українською

Наше войско будет обременено горой уголовных дел.

Знаете что такое БГ? Боеготовность. Боеспособность на этот момент. В противоположность "беге" - существует "небеге" - состояние небоеготовности, небоеспособности на этот момент. Это и о людях, и о технике, и об оружии. Пока я наблюдаю в армии очень нездоровую тенденцию с кадрами – негативный отбор. Весь армейский так называемый HR направлен на отрицательный отбор. Поэтому боеспособность армии постепенно снижается, хотя должно быть наоборот. Почему так? -, задается вопросом адвокат, боец ВСУ Евгения Закревская на страницах LB.ua.

Первый. Неэффективная работа военкоматов

10 месяцев идет полномасштабная война. Успешные операции обеспечили возможность и пора готовить мобилизационные резервы. Есть кого готовить. Элементарные арифметические подсчеты говорят: если последние полгода эффективно не работали над привлечением резервов, и если этого не делают сейчас, то через месяц-два будет катастрофа.

Между тем работа военкоматов как была максимально совковой, таковой до сих пор остается. Она сводится лишь к обеспечению количественных показателей и вылову тех, кто не успел убежать или (случайно!) и не собирался скрываться. Никто и не думал перестраивать эту имитацию работы на эффективный рекрутинг или даже хедхантинг.

Никто не собирает лучших, мотивированных, нужных армии людей. Никто не ищет и не учитывает добровольцев, не проверяет их на пригодность к несению службы и потенциальную боеспособность.

Может, Валерий Маркус в свое подразделение, а также Владислав Грезев и его рекрутинговое агентство. Но они не могут это делать в масштабах страны. Никто не фильтрует мобилизованные на входе. Нет никакого испытательного срока. Ничего подобного. Работа военкоматов как HR-агентства для армии никакая. Ни один бизнес за такое деньги не заплатил бы.

Второе. Колооборот бойцов в армии. Боеспособные – на ноль, небоеспособные – в тыл

Боеспособные, мотивированные, эффективные бойцы постепенно мигрируют на передок. Это нормально. Это верно. Там они самые нужные. Но на нуле эти бойцы погибают, получают ранения, выбывают, истощаются, отчаиваются. А небоеспособные – которым страшно, кто злоупотребляет, кто ни на что не способен, не хочет воевать – большинство из них постепенно оказываются на ППД или в других тыловых де-факто (но не всегда де-юре) подразделениях – подальше от линии фронта. Ведь такие не нужны командирам на передке – таких максимально пытаются избавиться. Но...

Третье. Невозможность выдворить из армии небоеспособных

Но уволить этих "небегов" невозможно. Поэтому командиры пытаются хотя бы отправить их подальше из глаз – туда, где они будут вредить меньше всего. Куда? Правильно – в тыл. И потому эти "небеги" остаются живыми, здоровыми, трудоустроенными и продолжают служить. Продолжают получать денежное довольствие. Продолжают занимать чье-то место, заполнять штатку. И их, таких, становится все больше и больше.

Как руководитель и работодатель я таких не только уволила после первого же залета или во время испытательного срока, я не принимала бы их на работу вообще. Но во время военного положения освободить их из армии, повторяю, невозможно. Ни по собственному желанию, ни по согласию сторон, ни по инициативе работодателя. Никакой реальной юридической процедуры не существует. Так и получается, что на передке воюет взвод, в штате условно 25 бойцов. И по штатке 25. Но 10 из них – на ППД. Ой, уже 11, 12… И воюет этот взвод уже 10 месяцев без перерывов, отпусков и выходных. А больше людей "не положено". И нет, мобилизация нам не нужна. Зачем ротация? У нас еще эти живые и чуть-чуть дышат. И главное – штатка заполнена.

Соответственно, мотивированных, боеспособных, эффективных становится все меньше, меньше и меньше. Они ведь преимущественно на нуле. А на нуле уровень выживаемости существенно ниже, чем на ППД. Такова неутешительная математика.

А когда на передовой драке погибают или получают ранения, их заменяют кем? Правильно: теми, кого направил военкомат. А там соотношение "бегет" и "небеге" гораздо хуже, чем было у нас в начале по условиям задачки. Потому что см. пункт первый.

Четвертый. Возвращение после ранений и контузий

А потом еще и раненых, недолеченных, с нелеченными контузиями, с неразгибающимися коленями с дыркой в черепе выписывают как "бегет в крайнем случае" - "частично бегет". И куда? Правильно – на фронт, далее смотрите пункт второй. Ну, то есть, что происходит с нашим реальным соотношением “беге” и “небеге” – все поняли. А за штаткой снова все красиво. Все заполнено.

И нет, нам не нужна ни дополнительная мобилизация, ни обучение резервов, ни ротация – штатка заполнена. Всё нормально.

Кадровые проблемы есть? Несомненно. Решать их нужно? Конечно. Можно ли эти проблемы решить на уровне закона? Так можно. Отчасти. Как?

Первое и главное, по моему мнению:

Нужно предусмотреть юридическую возможность увольнения из армии "по инициативе работодателя", то есть по инициативе армии. Возможность "непочетного" увольнения, очень точный срок взыскала у Алексея Бешули. То есть, без статуса участника боевых действий, без ветеранских льгот. Без денежного довольствия. Нужно освободить армию от небеге. В первую очередь от очевидных "небегов" - лиц с зависимостью. Или и без зависимости, которые позволяют алкоголю и другим веществам влиять на свою боеспособность и боеспособность подразделения, подвергают других опасности.

Человек, который не подходит для службы, не должен служить. Не должно получать денежное вознаграждение, не должно сидеть на ППД, не должно занимать место в штатке. То, что военкомат упустил "небеге", не должно мешать избавиться от балласта из армии, балласта, который тянет ресурс и снижает боеспособность. Искривляет общую картину боеспособности, в т.ч. для командования.

Что предлагает законопроект 8271?

Законопроект 8271 предлагает избавляться от таких "небеге" из-за уголовных дел. Это очень дорогое удовольствие. Дорогое и длинное. Наша страна во время войны не может себе этого позволить. Да и вообще ни одна страна не может. И не только во время войны.

Представьте себе, что вы работодатель и вам, чтобы уволить нерадивого сотрудника, нужно инициировать против него уголовное производство. Иного пути нет.

При этом он в это время будет ходить на работу. Остальные сотрудники будут это видеть. Уголовное производство может занять месяцы и годы. Он может и не быть преступником, просто неспособен выполнять эту работу, неспособен выполнять никакую работу в армии. Поэтому совесть может не позволить вам отправить его под суд... Но увольнение – только по приговору. И это не факт. Ибо приговор может быть оправдательным. Представили? Вот примерно так "решает" указанную проблему законопроект. А еще авторы законопроекта почему-то решили, что угроза уголовного преследования сделает из этих небеге боеспособных и дисциплинированных бойцов. Серьезно?

Проблема аватаров

Еще один важный момент – аватаров даже так уволить из армии нельзя. Ведь бухать на боевых позициях – это админка. А привлечение к административной ответственности не основание для увольнения во время военного положения. Только приговор в уголовном производстве, которым назначено наказание – лишение свободы, ограничение свободы или лишение воинского звания.

То есть уволить аватаров в принципе невозможно. Никак. Можете задувать их хоть 10 раз. Пока они кого-то не убьют или из-за них не погибнет. Вы представляете себе, что не можете уволить работника, приходящего на работу нетрезвого? Не раз и не два... Вы этот факт актируете, он дышит в трубочку. Наказать его можете. А вот уволить – нет. То то же.

Как законопроект 8271, "призванный бороться с аватарами и другими нарушителями дисциплины", эту проблему решает? Вообще никак.

Дает право ВСП проводить осмотр на алкогольное или наркотическое опьянение военных. И что дальше? Через 15 суток аватар вернется в подраздел. И дальше смотри пункт второй. Я уже молчу, что еще не видела ни одного ВСПшника в 5-10-километровой зоне от нуля. Где, собственно, пьянство самое опасное... Хорошо, дадим больше прав ВСП ловить аватаров в тылу. Ловить и поворачивать назад. Чтоб что?

Почему все стало еще хуже?

К сожалению, механизм, предложенный законопроектом 8271, не только неэффективен – то есть не улучшает. Он контрпродуктивный – то есть делает гораздо хуже. Почему?

Потому что существует такая вещь как мотивация и доверие. Мотивация бойцов сражаться, выполнять опасные задачи, рисковать собой, учиться, совершенствовать свои знания и навыки, развиваться. Мотивация добровольцев служить. Мотивация потенциально мобилизованных прийти за повесткой, не убегать и не косить. Существует такое дело, как доверие бойцов к командировам и командование вообще. И напротив. Так вот, 8271 это доверие убивает и мотивацию убивает. На самом деле, уже сам факт, что командование и Генштаб его предложили, очень плохо влияет на доверие и мотивацию бойцов. А подписанный и действующий, он вообще будет катастрофой.

Федор Вениславский посчитал и говорит, что 8271 касается только 1% недобросовестных военных. Думаю, что недобросовестных военнослужащих действительно примерно столько. Но попадают в руки следствия и правосудия далеко не только недобросовестные военнослужащие. К сожалению. То есть этот законопроект касается всех, почти всех. Я не знаю активных и эффективных военных, которых по желанию нельзя было бы привлечь по одной из этих статей, по которым усилили ответственность и убрали условный срок. Разве что кого очень осторожного, кто ничего не делает, нигде не высовывается и облагается бумажками. И меня тоже можно. За вполне добросовестные действия, которые не привели к потерям или негативным последствиям, а иногда наоборот – их отвлекли или способствовали эффективному выполнению задачи или улучшению работы подразделения. Но формально за них можно привлечь к уголовной ответственности. И почти у любого командира есть ресурс, чтобы это "формально" стало "реально". А у некоторых хватит и совести.

Я адвокат. Я отлично понимаю, как это работает. И как тяжело потом будет доказывать, что ты не верблюд. Поймите, что любое взятие на себя ответственности ниже по званию в критической ситуации граничит с неисполнением приказа. А иногда прямое неисполнение приказа. И по желанию высшего командира может стать именно юридическим "неисполнением приказа".

Но. До этого момента у меня было понимание, что в украинской армии приветствуется именно такой стиль командования, когда командиры берут на себя ответственность. Приветствуется, когда центром ответственности становятся командиры нижнего звена, командиры отделений, взводов, принимающих решение на месте и имеющих на это полномочия. А не «слушаюсь, пан командир, позвольте, пан командир, не было приказа, не могу знать, есть пошел нахрен, по вашему приказу уже там, желаю здоровья».

То есть, это должны быть именно командиры-лидеры, способные вести за собой людей, а не госиморды, как в российской армии, власть которых держится на физической силе или угрозе уголовной ответственности.

Именно так, как говорил Валерий Залужный: “При всем уважении к господину Суровикину... это обычный держиморд. Смотришь на него и понимаешь, что либо ты выполняешь задание, либо тебе 3,14 сда. И мы давно поняли, что это не работает... Конечно, у нас были свои держиморды, которые пытались держать порядок кулаками и бицепсами, но это не работает на 100% в украинской армии... Всегда можно быть нормальным. Быть нормальным – значит оставаться человеком в любой ситуации – это самое главное. Остаться человеком, становиться лидером. Быть умнее, быть сильнее, быть более талантливым и тогда пытаться управлять людьми. Это религия, которую я исповедовал”.

К сожалению, сейчас у меня такого понимания нет. А воевать в армии госиморд не вдохновляет.

Теперь таких командиров и рядовых, которые берут на себя ответственность, можно не только привлечь к уголовной ответственности, но гарантированно посадить. А поскольку командование так явно поддерживает этот закон, очевидно, что именно это некоторым очень нужно. И эта потенциальная возможность выльется реальными пачками уголовных производств.

Почему эти жесткие нормы не будут работать так, как это анонсируют?

Инициаторы законопроекта считают, что он поможет бороться с самовольным оставлением поля боя, неисполнением приказов, поможет предотвратить обнажение участков фронта. То есть мы говорим о критических, экстремальных ситуациях, в которых оказался человек, который может потенциально совершить эти преступления – сбежать с поля боя, не выполнить приказ. И если понимание, что здесь не работает угроза физической расправой, то точно не работает и угроза уголовной ответственности. Ведь страх смерти и вообще страх – он здесь и сейчас, а уголовная ответственность хоть 5, 8 лет в момент смертельной опасности очень абстрактна и далека. Это не то, что удержит от неисполнения приказа, не то, что позволит побороть страх, остаться на поле боя, удержать позиции или уйти вперед.

Ну, то есть законопроект делает более жестоким наказание тех, кто испугался, сбежал, не пошел вперед, но он не работает на превенцию. Не предотвращает совершение этих действий.

А что работает? Работает на самом деле осознание, что «нельзя оставлять своих, встрявших в бой», и «нельзя простить чужих, которые тебя избивают». И это «единственная религия – ощущение, что за тебя потом отомстят». (Авторка цитирует стихотворение Сергея Жадана. – Ред.). Особенно если среди бойцов есть лидеры, те, кто готов идти вперед и вести за собой людей, те, кому ты веришь, как себе, перед кем тебе будет стыдно испугаться, повернуть назад.

То есть работает именно то, что 8271 уничтожит. Работают именно те, кто больше не воспринимает 8271.

Что же делать?

«Остаться человеком, становиться лидером. Быть умнее, быть сильнее, быть более талантливым и тогда пытаться управлять людьми». (с) Главнокомандующий.

А еще выращивать командиров и неформальных лидеров, беречь уже имеющихся, разговаривать с людьми, укреплять доверие между командирами и солдатами, работать над слаженностью подразделений.

Именно так. И это тоже работает. Особенно если эта религия исповедуется на всех уровнях командования. А еще следует сделать так, чтобы небоеспособные, неподготовленные, истощенные, контуженные бойцы не оказывались на таких участках фронта. Чтобы психологическое состояние бойцов на нуле было нормальным, а боевой дух – высоким. А для этого нужно, чтобы ротации не продолжались по полгода – десять месяцев и больше. Чтобы бойцы не сидели в окопах на передке два-три-четыре месяца и более безвылазно – за себя и за тех "небеге", что на ТПУ. Чтобы они ходили в отпуск и видели родных и близких. (Вот просто поднимите статистику СЗЧешников – сколько дней они были в отпуске с 24 февраля? Ни на какие мысли не приводит?)

Чтобы бойцы знали, что через некоторое время их заменят и они смогут уволиться, если захотят, а не только ногами вперед, из-за ранения или дезертирства. Нужно, чтобы командиры и высшее командование не совершали действий и не принимали решений, подрывающих и доверие к командирам, и боевой дух войска.

Вместо этого были сильнее, умнее и талантливее (с).

Да победим.

Это мое первое столь критическое сообщение о состоянии дел в армии с начала службы. К сожалению. Я действительно считаю, что многое не стоит обсуждать публично, потому что это вредит нашему государству в этой войне. Но. Но есть то, что может повредить несравнимо большее – подписание 8271. Поэтому я должен это написать.

grom-ua.org