Патон мой шеф, но истина дороже

Читать на русском

Профессиональный 98-летний электросварщик уже 55 лет руководит украинской наукой, ведя ее к гибели. Новый этап научной и технологической революции наша страна фактически проспала. Это катастрофа не только для науки, но и для государства в целом.

Среди причин - бездействие и убийственные волевые решения руководства НАН Украины.

Новый этап научной и технологической революции наша страна фактически проспала, а комфортные условия для проведения исследований создались только за ее пределами.

На протяжении всех лет независимости происходила иммиграция научной молодежи, оставляя страну ученым пенсионерам. Это катастрофа не только для науки, но и для государства в целом.

Среди причин - и бездействие, и убийственные волевые решения руководства НАН Украины.

"Что-то изменить в украинской науке можно, только доведя ситуацию до абсурда",-так один академик объяснил мне яркий факт безальтернативного и почти единогласного переизбрания в позапрошлом году на новый срок президента НАНУ Бориса Патона, которому сегодня уже исполнилось 98 лет.

При всем моем уважении к нему, следует признать, что Борис Евгеньевич, возглавляя Академию в течение 55 лет, так и не смог выучить английский язык, международный язык науки.

И область его исследований - электросварка - является, скорее, не наукой, а технологией, используемой уже более 100 лет назад и довольно примитивной с точки зрения науки 21 века.

Но вовсе не это я считаю абсурдом - а тот факт, что на всех выборах президента сначала АН УССР, а затем НАНУ, эта победа ему давалась при отсутствии какой-либо альтернативы.

Никто и никогда не конкурировал с ним за эту должность.

Никто и никогда не выступал с какой-то программой развития Академии и украинской науки в целом.

Как завороженные, восторженно и безальтернативно избирали Патона целые поколения академиков, благодарных ему за свое академическое звание, поддержку и покровительство. Кто бы это осмелился подниматься на его уровень и составлять ему конкуренцию?..

Если бы вас столько лет подряд так восторженно выбирали, хлопая в ладоши и распевая панегирики, то разве вы не привыкли бы к мысли: "Украинская наука - это я, и только благодаря мне она еще существует"?

Надо отдать должное Борису Патону. И ученые, и украинское общество в целом должны быть благодарны за его активную роль в развитии нашей науки в 60-70 годах прошлого века.

Это было время стремительного роста научных учреждений, много активной молодежи смогло связать с наукой свое будущее. Будучи частью компартийной номенклатуры, он знал, как с ней разговаривать, и удачно демонстрировал явную, а порой и значительно раздутую экономическую эффективность от внедрения научных разработок. Ведь в условиях планово-бюрократической системы никто не мог эту эффективность определить, оценить и проверить, поэтому преувеличений, а то и фальсификаций было достаточно.

СССР была милитаризованным государством, и огромные средства шли на военную тематику. Выхватывать и "осваивать" эти средства были страстью Бориса Патона.

Поэтому и гипертрофированно развивалось несвойственное Академии Наук техническое направление, обслуживавшее всю СССР.

Остальные направления, в частности определяющие научный и общественный прогресс - современная биология, гуманитарные науки - находились тогда в откровенном упадке, и поныне остаются там же.

Доминирование технических дисциплин было явным результатом второстепенности АН УССР по сравнению с "большой Академией" - АН СССР. Эта второстепенность проявлялась во всем: в доступе к зарубежной научной и технической информации, в возможности получения необходимого оборудования, в международных контактах ученых.

С обретением независимости Украины драматические изменения произошли во всех сферах нашей жизни.

И в организации науки.

Получая государственные средства, прописанные в бюджете отдельной строкой, НАНУ сохранил законные основания бесконтрольно их тратить, а не отчитываясь не только перед налогоплательщиками, но и перед сообществом ученых.

Однако все более становилось очевидным, что многие «выдающиеся» научные достижения уже выглядели смешно при открытом научном пространстве. Во времена СССР многие научные разработки могли быть внедрены в практику только учитывая низкий технологический уровень нашей промышленности.

Но ситуация изменилась радикально!

Промышленное производство стало частным, и его конкуренция на мировом рынке требовала привлечения передовых и уже отработанных западных технологий - а не вливания средств в рискованные разработки отечественных ученых.

Это и стало началом затяжного кризиса.

Остается непонятной загадкой, как же удавалось Борису Патону удерживать рычаги управления в научном сообществе.

Как и почему миф коммунистической пропаганды о выдающемся и непревзойденном организаторе науки продолжал действовать?

Если в течение многих лет, вплоть до распада СССР, Патон, будучи членом ЦК КПСС, является частью власти - то здесь он переориентировался, став самым лояльным к тем, кто был у власти, а им было далеко до проблем науки.

К счастью, подкуп отдельных чиновников не получил массовый характер и ограничился избранием в академики Владимира Литвина (по литературе) и в член-корреспонденты Николая Азарова (по геологическим наукам).

Были предложения избрать в НАНУ и Виктора Януковича - но до такого пренебрежения к профессии ученого наша Академия не успела дойти.

В условиях полной бесконтрольности со стороны когобы-то ни было рос и креп бюрократический аппарат науки, который был для Бориса Патона прочной опорой.

Содержание на рабочих местах творчески отсталых и реально неработающих ученых позволяло легкомысленно и безнаказанно избавляться от наиболее активной и требовательной творческой молодежи. Не давая им пространства для роста, их фактически выталкивали на работу за границу. Для этого были придуманы красивые слова о "научных традициях", "преемственности", "разумном консерватизме" и другие.

Вместо сокращения неэффективных прикладных разработок, не находивших спроса, к НАНУ присоединялись различные отраслевые институты, что ложились бременем на бюджет страны.

... Конечно, сварка, склеивание или другие способы обработки материалов можно назвать наукой лишь в той мере, в какой они расширяют познания о Вселенной. Однако в НАНУ насаждались другие критерии.

"Наукой" в НАНУ считается любая технология, которая не годится для практики и за которую должно заплатить государство. И именно такой подход используют ученые-неудачники, чьи разработки не находят внедрения ни на мировом, ни на отечественном рынке.

***

Однако, вернемся к электросварке. Технология является одной из древнейших, где используется электрический ток. Первый патент на нее был получен еще в 1887 году, а уже 100 лет назад (Патон еще не родился) ее использовали при построении металлических корпусов кораблей и резервуаров для воды и горючего.

В науке есть такое понятие, как время жизни научных идей. Его можно даже вычислить по тому, как со временем спадает цитирование в профессиональных журналах.

В передовых областях знаний - в частности, это современная биология, где я работаю - это лишь 4-5 лет. Срок меньше, чем одна каденция президента НАНУ. На наших глазах за время жизни одного поколения разительно изменились телевидение, телефония, информационные технологии.

Учитывая это, Борис Патон - это не человек из прошлого, он - из позапрошлого.

Конечно, и в электросварке все время возникают новые производственные задачи. Создаются новые материалы, которые ведут себя по-разному в электрической дуге, и это требует новых технологических решений и побуждает исследования.

И если развитие науки стимулируется внутренней логикой самой науки в коллективном стремлении ученых к познанию неизвестного - то развитие технологий происходит с прицелом на конечный продукт. Этот продукт должен иметь конкретного заказчика, а не создаваться в никуда.

Учтите, сегодня в Украине наиболее активно развиваются информационные технологии - то есть именно те, к которым Борис Патон не смог дотянуться своими руководящими объятиями.

Персонифицированная власть в науке, да еще и в руках мало связанного с современной наукой человека - это страшно.

Страшна пропасть, отделяющая подлинный научный успех от премий и наград, полученных Борисом Патоном и его окружением.

Если же признать, что выдающийся электросварщик вовсе не ученый, а может - и невысокого уровня технолог, то что тогда делать с многочисленными трудами ангажированных науковедов?

Ведь в нашей стране науковедение постепенно превратилось в "патоноведение". Как следствие - деградация научно-популярной и научно-образовательной литературы, ориентированной на восхваление "выдающегося ученого".

Непросто с этим разобраться ... А вдруг придется куда-то девать памятник на улице Хмельницкого - рядом с конференц-залом НАНУ, образец совковой монументальной пропаганды?

Жизнь в другой реальности вполне понятна для 98-летнего человека. Однако та реальность, которая была создана Борисом Патоном, влияет негативно на каждого украинского ученого.

Ведь не творческая эффективность, а место сидения здесь определяют статус, зарплату, доступность к средствам проведения исследований. Такая "совковая" система организации науки была частью государственного устройства СССР с ее плановой экономикой и отсутствием конкуренции; она была вполне совместима с тогдашней идеологией, разрушительной относительно свободного развития творческой личности. Вот она сохранилась и поныне.

Сохранить хоть какую-то дееспособность она могла только при условии непрерывного увеличения финансирования и количественного роста численности ученых. Ведь реагировать на новые открытия, на новые запросы общества она могла только созданием новых научных коллективов.

А что со старыми коллективами?..

Они продолжали существовать, потому что в НАНУ не было - и до сих пор не существует - действенных механизмов их перепрофилирования или закрытия. При этой системе можно игнорировать объективные критерии эффективности ученого, научного коллектива, НАНУ в целом, и принимать единоличные волевые решения.

Призрак коммунизма бродит в президиуме НАНУ, который олицетворяет Борис Патон.

Вы никогда не поймете, как происходит управление НАНУ, как распределяются ее финансы.

По уставу, общественная организация не включает ученых, работающих в системе НАНУ. Перед ними ничего отчитываться.

Существуют персональные члены (академики) и полу-члены (члены-корреспонденты), которых общественность ученых не выбирала.

Из поколения в поколение они выбирают новых членов в своей замкнутой общине на вакансии, созданные за счет выбывших лиц. Но и перед ними президент НАНУ не отчитывается об имуществе, финансах и кадрах. Академик, а также член президиума НАНУ не имеет доступа к этой информации.

В системе Патона академики только выполняют роль статистов, принимая на общем собрании сводный научный отчет, и время от времени выбирают себе подобных.

Все остальное происходит за закрытыми дверями. И это не самый лучший способ управления наукой.

Во всем цивилизованном мире, где существуют академии наук и подобные организации, они не являются органами государственного управления недвижимым имуществом, финансами и кадрами. Это - признанные авторитетные элитарные клубы ветеранов науки, способных прогнозировать ее развитие в государстве, формировать научно обоснованные предложения для решения государственных проблем.

... Хотелось бы видеть такой и нашу Академию.

Однако и ее кадровый состав должен быть другим.

Просмотрите список из самых известных в мире ученых Украины, который может быть составлен по объективным науковометричнимы данными. Не так много найдете здесь членов НАНУ, хотя некоторые из них и не обходят возможности приписаться соавтором к работам своих подчиненных - и таким образом поднять свой рейтинг.

Скажем прямо: авторитет академика в нашей научной общественности уже достаточно низкий, и с каждыми выборами падает еще ниже.

А отсюда и ответ общества, государства, его законодательных и исполнительных органов - драматическое сокращение финансирования науки, что ставит под угрозу само ее существование.

Условия выживания не способствуют научному творчеству. В этих условиях аморальными и несправедливыми выглядят решения руководства НАНУ.

Никак не уменьшилась здесь трата государственных средств, не начали пересматриваться плановые темы сомнительного качества, на которые шли эти средства. Вместо этого - сокращение рабочего времени, а вместе с ним и зарплат для всех. Как для бездарей, так и для наиболее творчески активных ученых.

Для одних это просто больше свободного времени, а для других - крах надежд на получение результатов мирового уровня.

Поэтому и катастрофические масштабы приобрел отток кадров.

В научных учреждениях остаются те, кому некуда податься - в основном ученые пенсионного возраста. Им трудно интегрироваться в современный научный и технологический прогресс, и они действуют самым примитивным способом - выходят на уличные протесты с единственным требованием: увеличить финансирование.

Так ученые становятся нищими. И уже в этой неприглядной роли их воспринимают рядовые граждане.

***

Относительная самодостаточность науки СССР отошла в далекое прошлое, и необходимым условием выживания украинской науки является ее интеграция в мировое научное пространство.

При этом надо четко понять, что евроинтеграция украинской науки - это гибель НАНУ как управленческой структуры.

Есть пример стран Восточной Европы и Балтии. Получив в наследство старую систему организации науки СССР, они прошли болезненный период реформирования. Результатом стал отсев непроизводительных ученых, однако произошло радикальное улучшение финансирования и условий работы эффективных и успешных ученых. Появились вакансии для творческой молодежи.

Ведь в странах Европы даже Нобелевские лауреаты выходят на пенсию по достижении пенсионного возраста.

Научные организации в странах-соседях Украины отказались от прямого финансирования научных учреждений - и перешли на систему финансирования конкурсных научных проектов.

Ученый может работать в академической структуре, в учреждении, финансируемом государством, в университете, в частном секторе или даже быть ученым-одиночкой и конкурировать на равных за конкурсное финансирование из государственных фондов.

В нашей же системе, с ее ведомственным распределением средств на науку, - деньги, потраченные на прямое финансирование НАНУ, возвращены государству в принципе быть не могут. Ибо ни на одном из этапов их распределения не существует мотивации у соответствующих лиц (да и механизмов) для их возвращения.

Весьма неудачным оказался закон "О научной и научно-технической деятельности", вступивший в силу в начале прошлого года. Он в значительной степени консервирует сложившуюся ситуацию и откровенно унижает роль общественных организаций ученых, научных обществ.

Положительным здесь были инициативы по созданию Национального совета по вопросам развития науки и технологий и Национального фонда исследований - но они не заработали до сих пор!

Повышение социального статуса ученого и стимулирование молодых ученых носят лишь декоративный характер, а введение новых форм исследовательской инфраструктуры и грантового финансирования на уровне нужном для интеграции нашей науки в европейское пространство ученые все еще ждут.

А научное сообщество тем временем постоянно деградирует …

Идет война, число ее жертв приближается к числу ученых НАНУ. И здесь почему бы не вспомнить историю?

Именно война, а дальше гонка вооружений были мощными стимулами в создании новых технологий. Во время Мировой войны была создана атомная бомба и изобретена радиолокация, возникли ракетная техника и новые средства связи. В современной войне победят не солдаты, стреляющие из окопов - а робототехника и телекоммуникации.

Над созданием новых средств ведения войны и защиты работают и ученые НАНУ. Но какие мизерные средства для этого выделяются! В прошлом году по программе НАНУ выполнялось только 26 конкурсных проектов - по сравнению с несколькими тысячами плановых тем.

Пусть теперь будет всем понятно, почему украинским ученым, сотрудникам НАНУ, остается работать только бесплатно по вечерам и по ночам, догоняя скоротечный научный прогресс и отвечая на горячую потребность на новые технологии для обороны государства - потому что нет огромных дополнительных государственных средств, которые делились между допущенными в кабинет Патона.

А направить плановую тематику на решение насущных проблем государства в совковой системе невозможно.

Надо бороться за украинскую науку. У нас лучшие земли и богатые недра, замечательный транзитный потенциал между Европой и Азией, трудолюбивые люди. Но в современном мире не это делает страну богатой.

Собственные наукоемкие технологии, многогранное развитие человека и научно обоснованные государственные решения - это путь Украины в круг наиболее богатых и развитых стран мира.

Александр Демченко, доктор биологических наук, руководитель лаборатории нанобиотехнологий Института биохимии им. Палладина НАНУ; опубликовано в издании УП.Життя

Перевод: Аргумент