Россияне хотят разбомбить Киев – поэт из РФ

Россияне хотят разбомбить Киев – поэт из РФ

Свобода слова в России наказуема. Высказывание своего мнения, которое не совпадает с мнением российских властей грозит преследованиями, уголовными делами и даже тюрьмой. За один лайк или перпост в соцсетях некогда уважаемый в обществе человек в одночасье становиться изгоем. В один момент в глазах соотечественников он становится экстремистом и террористом, предателем Родины и опасным преступником. 

В интервью "Обозревателю" "поэт-экстремист" рассказал, почему пишет стихи в поддержку Украины и как борется с российской судебной системой.

- Начнем с уголовных дел против вас, возбужденных за стихотворения с 2014 года - их было 3. А вот сейчас последовало 4-е. Вы же знали, к чему приведет публикация стихов в поддержку Украины - почему продолжили?

- Здесь, по-видимому, нашла коса на камень. Я изначально поддерживал Майдан, и где-то с 2012 года начал писать украинский цикл. Я писал стихотворения для вышедшей в Америке книги "Кровавая память" – о Второй мировой войне, а также стихи, посвященные воинам УПА – "Украинские повстанцы". Вот как раз второе уголовное дело было заведено по этому случаю.

Кстати, уникальный случай: уголовное дело было заведено о событиях 70-летней давности. И книга тогда была еще в черновом варианте.

А потом все эти уголовные дела, которые пошли, убедили меня в моей правоте – потому что за все эти 4 с лишним года я слышал только: "Негодяй, кого ты там поддержал". Никаких контраргументов я не услышал.

И потом – я своим законным конституционным правом воспользовался: высказал свою точку зрения. Но в фашистской России высказывания с критикой власти приравниваются к преступлению.

И вот интересно: все уголовные дела так или иначе связаны с украинским циклом, хотя стихи я начал писать с самого начала воцарения Путина, с 2000 года. И хотя это тоже повлияло на дела – потому что не в восторге власть от этих стихов – вот эта эйфория крымнашистская подавляющего большинства нашего зомбированного населения в 2014 году и мои стихи попали в резкий диссонанс. Украинский цикл стал последней каплей терпения власти.

Ведь если посмотреть центральные каналы, то до сих пор – а уже пошел 5-й год (конфликта, – Ред.), – 95% эфирного времени так или иначе связано с Украиной. То есть абсолютно не показана жизнь глубинки, не поднимаются российские проблемы – все сводится только к этому.

Ну а потом, когда меня тут уже всего лишили, превратили в изгоя, я для себя решил биться до конца. Меня загнали в угол и иного пути нет.

- Вы же понимаете, что находитесь на особом контроле у правоохранительных органов? За вами ведь явно следят и, наверное,прослушивают.

- Я в этом не сомневаюсь.

- А не боитесь, что вас все-таки посадят ?

- Мой адвокат сказал мне важную вещь: даже если я перестану писать и давать интервью, все еще впереди. Потому что я для правоохранительных органов – лакомый кусок, ведь уже созданы отделы ФСБ по борьбе с экстремизмом и терроризмом, специальные центры при МВД. Там расширены штаты, и ясное дело, что с них требуют результатов.

А это ведь очень просто – не за коррупционерами бегать или с уголовниками сражаться, а просто заходи в Интернет, где написано и сказано уже много.

К тому же, мне сказали, что раз я уже нахожусь в списке экстремистов и террористов, то они должны отчитываться о профилактических мерах и т.д. Ведь козырь Путина – борьба с экстремизмом и терроризмом.

А ведь еще идут соревнования между областями по выявлению экстремистов и террористов. И, я так понимаю, наша Орловская область – это уже бренд: это край, где постоянно отлавливают экстремистов, потому что экономика здесь загублена, сельское хозяйство – в упадке. Что еще остается? Чем еще козырять перед Кремлем? Только выявлением экстремистов и террористов.

Несколько раз меня блокировали – последний раз даже в Facebook, я уже про ВКонтакте не говорю – все уголовные дела по экстремизму и по этим лайкам и репостам идут именно по линии в ВКонтакте.

Но уже и другие соцсети стали "крышеваться" спецслужбами. Вот меня на месяц в Facebook заблокировали: стоило мне публикацию сделать насчет того, что вышел литературный номер журнала "Чернигов" где мои антирашистские, антифашистские стихи, переведенные на украинский язык, были напечатаны, как на следующий день – блокировка в Facebook.

Зачищается все, и особенно это заметно после т.н. выборов – Путин получил мандат на проведение такого беспредела от власти.

А еще специфика местная. Наша Орловская область относится к т.н. "красному поясу" – два последних губернатора являются членами ЦК Компартии России. У нас уже памятник Грозному поставили в Орле, собираются бюст Сталину ставить. Здесь в отношении свободы слова даже по масштабам России очень все сложно.

Я отслеживал судьбу людей, так или иначе имевших отношение к прессованию меня – все получили повышения по службе. Кто-то перебрался в областной центр, кто-то в Москву, звездочки новые – никто не остался без наград.

 

- Экстремизм и терроризм – довольно тяжкие обвинения не только в России, но и везде. За это вас могли посадить - но вы на свободе. Не считаете ли, что вас хотят как-то использовать?

- Мой адвокат говорит, что широкий общественный резонанс помог. В таких случаях, как мой, это единственный шанс, потому что ведь не случайно на меня завели 5 дело по ст. 294 ст. (воспрепятствование правосудию), то есть формальный повод – это присутствие прессы в суде, а это очень сильно напрягает людей.

Власти хотели, чтобы это был закрытый процесс – ибо якобы возможна выдача государственной тайны, поскольку некоторые фигуранты были действующими работниками ФСБ, кстати, они так и не явились и их не смогли допросить.

Присутствие прессы очень сильно их напрягает – скажем, в прошлый раз, когда приехали активисты из Орла с московским корреспондентом и опоздали только на 1 минуту, это был повод не пустить их в зал суда. Хотя тот же самый судья позволял себе и часовые опоздания.

- Вы говорите, ваши стихи печатаются и в Европе , и в Америке – оттудапоступает какая-либо поддержка или помощь?

- Про моральную поддержку я уже сказал. Также активисты организации "Русь сидящая", глава которой была вынуждена иммигрировать в Германию – приезжали, передавали лекарства для родителей, вещи продукты.

Есть гражданские активисты. Александр Пинхосович – легендарный советский диссидент – координировал финансовую помощь.

У меня же заблокированы все счета и банковские карточки, все накопления родителей – все это оказалось заблокированным. А с 2016 года запрещены и почтовые денежные переводы, а с этого года на мое имя даже почтовые отправления в виде посылок уже заблокированы.

Объяснение этому – мое пребывание в списке действующих экстремистов и террористов в России, а также – мол, почтовым работникам неизвестно, что там внутри.

Вот моя тетя из Киева прислала посылку – там теплые вещи были, книга поэзии на украинском языке, - так начальник нашей полиции говорит, что были приняли меры по нераспространению экстремистской литературы.

Бред полный – все, что на украинском языке является экстремизмом.

 

Это страна победившего фашизма. Ведь даже мои бывшие коллеги-учителя открыто в суде говорили, что государства Украина не существует. Я тогда спрашивал: "А то, что у нас договорённости заключены - тот же договор о дружбе, обязательства России уважать суверенитет и государственную целостность, ничего не значит?". Но ответы были: "А мы не знаем, что такие договоренности есть".

Даже коллеги мои говорили, что нужно танки российские пускать до Киева и вообще бомбить. Я говорю: "Ребята, когда в последний раз бомбили Киев? И кто вы после этого?". И, кстати, меня же по второму делу пытались обвинить в реабилитации нацизма!

В России все по Оруэллу, с головы на ноги перевернуто: война – это мир, мир – это война, правда – это ложь, черное – это белое.

Удручает уровень забитости, зомбированности людей. Люди с высшим образованием, но отвечают тебе просто цитатами с первого канала, с ток-шоу Соловьева, Киселева. Своих мыслей абсолютно нет, мозги отключены.

- Публиковаться в соцсетях вы все же собираетесь?

- Да, но здесь есть разные варианты. Было бы хорошо найти надежных людей, чтобы пересылать им, а они бы публиковали, печатали – не с моего аккаунта. Пишется очень много, и украинский цикл я продолжаю. Эти уголовные дела и дерганья власти меня только вдохновляют – это значит, я нахожусь на правильном пути, значит, слово мое еще чего-то стоит.

Мне один знающий человек сказал, что приказы прессовать меня идут от Администрации президента – потому что были уже и передачи по Центральному телевидению, и Пушков, возглавляющий в Госдуме комитет по иностранным делам, в своей авторской передаче по мне проходился. Так что вышло все это на высокий уровень.

 

Меня немножко окрыляет, что жалоба в Страсбурский суд по правам человека уже прошла стадию коммуникации и правительству России Страсбург предложение дал, чтобы до 9 апреля со мной было заключено мировое соглашение – то есть, отменены все приговоры. Но они на это вряд ли пойдут. Поэтому сейчас мяч на стороне Страсбурга - и в течение нескольких месяцев будет принято решение. Я не сомневаюсь, что оно будет в мою пользу, потому что если почитать эти последние два приговора – там полная деградация правовой системы: когда говорится, что "Бывшев пошел путем Иуды", или "позволяет себе критику власти"… И это в приговоре!

Система деградировала за последние годы очень сильно. Настолько формируют эти дела непрофессионально, нелепо, настолько это, что называется, с коленки – даже нормально сфальсифицировать уголовное дело и придать ему хотя бы видимость законности не могут.

Вот, скажем, по последним делам. Ведь как проходило добывание вещественных доказательств? Работники ФСБ ходили по Орлу и находили некоторых людей, что называется, на улице, потом вели в здание областной ФСБ в кабинет, открывали ноутбук, находили там мою страничку и требуемое стихотворение. Потом этим несчастным, напуганным людям давали листок бумаги с ручкой и говорили, чтобы они свое впечатление об этих стихах написали. Естественно, они писали то, что нужно.

По последнему делу доходило даже до анекдота - один человек был настолько напуган, что не мог вспомнить не только место, но даже и регион, где его допрашивали. Спрашивали: "Это в Орле было или в Москве?" – "Я не помню". Хотя это было полгода назад.

Скажу больше: эксперт, которая обнаружила экстремизм в моих стихах, и ее "исследование" так называемое вошло в основу уголовного дела, к началу процесса уволилась и отбыла в неизвестном направлении. То есть вот до чего доходит, и все это прекрасно понимают.

- Но никто ничего сделать не может.

- Да, даже знакомые работники из полиции, там много и знакомых и учеников бывших, открыто говорят, что абсолютно тупые люди. Мне даже один подполковник сказал: "Я не понимаю зачем они затеяли даже изначально эту историю. Ну просто тупость полная".

- А вы чувствуете какую-то поддержку со стороны близких, коллег, возможно от российских писателей? Может, негласная поддержка?

- Так вот по порядку, что касается писателей, некоторые поддерживали меня и писали петиции, но опять же, даже по этому поводу раскол был, допустим Людмила Улицкая, Андрей Макаревич, Виктор Ерофеев поддерживали, но большая часть, ну вы понимаете они с ручки власти кормятся, поэтому коллеги по перу в большинстве своем…

 

Хотя если бы по-умному они себя вели, они должны были понять, что прецедент со мной очень опасен и в следующий раз каждый из них может попасть за нелояльные стихи или неполиткорректную прозу. Но своя рубашка ближе к телу, они считают, что их пронесет мимо.

Что касается бывших коллег по работе, то за эти 4 года никто из них даже не позвонил мне, иногда, максимум, это кивнет головой – это максимум. А так, чтобы сказать, что мы тебя поддерживаем…

Деморализация людей чудовищная, до того доходит, что некоторые ретивые работники отдельных учреждений вызывают на ковер своих подчинённых и прорабатывают на тему, что кто-то со мной поздоровался или со мной заговорил. До этого даже доходит, вот такие оргбеседы проводятся. Как один сказал: "Нам начальник сказал, что если идет Бывшев, вы лучше на другую сторону переходите". То есть если при Сталине это было по умолчанию, то здесь уже какие-то инструкции раздают.

Что говорить если в прошлом году моя бывшая начальница, директриса школы, где я проработал 20 лет, вызвала наряд полиции, нажав тревожную кнопку, когда я проходил мимо школы.

Я честно говоря думал, что меня ничем нельзя удивить, но тут чуть ли не каждый новый день продолжаю удивляться. Больше всего продолжаю удивляться вот этой забитости людей. Я понимаю, что при Сталине люди реально рисковали вплоть до расстрела, а сейчас что? Я не думаю, что если кто-то со мной заговорит или что-то доброе скажет, его с работы. Что всех будут выгонять?

Тут уже доходило до того, что некоторые пенсионеры говорят, что мы с вами говорить не будем, а то вдруг нас пенсии лишат. Понимаете, забитость людей какая? Если вот это все рассказывать, москвичи, например, не верят, что такое возможно. Конечно и там не сахар, а здесь, понимаете, поселок наш – 7 тыс. человек – это как деревня, все друг друга знают, все друг за другом следят поэтому не дай Бог…