Atlantic Council: Как на самом деле работает коррупция в Украине

Atlantic Council: Как на самом деле работает коррупция в Украине

Этот заголовок подошел бы для любой статьи, в которой упоминается огромная, всепроникающая и постоянная проблема, существующая в стране –  проблема коррупции. Это также невероятно надоевшая тема, поскольку вряд ли у кого-либо есть примеры механизмов коррупции или понимание того, как они на самом деле работают.

В апреле я встретилась в Киеве с журналистом Алексеем Шалайским, главным редактором газеты "Наши деньги", который подробно объяснил, как работает коррупция в Украине.

Шалайский хорошо знает, о чем говорит. Его организация регулярно раскрывает примеры коррупции, о которых ведут речь лучшие антикоррупционные организации в своих общественных заявлениях и выступлениях.

Но Шалайский не говорит об этом громко. Он говорил очень спокойно, описывая множество деталей,  мне пришлось несколько раз наклоняться вперед и просить его повторить сказанное.

По словам Шалайского, проблема заключается в том, что чиновники по-прежнему считают, что они должны красть. "Я не могу не воровать, потому что, если я этого не сделаю, Украина рухнет", – сказал он. Он имеет в виду, что министры используют государственные средства для создания схем, за счёт которых они обогащают себя и небольшую группу "неприкасаемых", которые разрабатывают схемы и управляют своими министерствами.

"Такое оправдание звучит повсюду", – сказал он.

Желание добиться справедливости и отстоять свое достоинство заставило тысячи людей выйти на улицы, чтобы в 2014 году отстранить от власти экс-президента Виктора Януковича. С тех пор Украина совершила определенные прогрессивные шаги на пути борьбы с коррупцией: начиная от создания Национального антикоррупционного бюро и других институтов, которые ведут борьбу с коррупцией, до установления рыночных цен на природный газ – эта сфера была огромным источником коррупции. Но факт остается фактом: ни один из действительно коррумпированных политиков прежнего режима не сел в тюрьму. Вместо этого они бежали в Лондон или Москву или до сих пор беззаботно гуляют по Киеву.

Шалайский подробно объяснил, почему это так, и то, как коррупция функционирует в правительстве после Революции достоинства.

В каждом министерстве, есть три категории людей: неприкасаемые, которые разрабатывают схемы, контактеры, которые открыты для взятки, но могут быть привлечены к ответственности, а также те, кто должен играть по правилам.

До Майдана, по словам Шалайского, примерно 30% людей в обычном украинском министерстве являлись неприкасаемыми, 30% – открытыми для получения взятки, а 40% – руководствовались буквой закона.

После Майдана соотношение изменилось: количество неприкасаемых сократилась до 10%, количество тех, кто брал взятки, оставалось на уровне 30%, к 60%  могут быть применены законы, они могут попасть в тюрьму.

Это соотношение сохранялось до осени 2016 года – затем практика дачи откатов стала расширяться.

Я спросила, почему случилось именно так. Он колебался, затем посоветовал задать этот вопрос политическим экспертам. В конце концов, он рискнул высказать предположение: "Безнаказанность". Шалайский подозревает, что провал судебной реформы  стал условием, позволившим людям вернуться к прежнему подходу к работе. Кроме того, по его словам, некоторые из его источников прекратили сотрудничество и перестали предоставлять информацию.

Уже после нашего разговора стало известно, что парламент Украины принял законопроект о создании Антикоррупционного суда, который может оказаться решающим фактором в борьбе с коррупцией.

Я спросила у знакомого мне экс-министра, других журналистов и инсайдеров, что они думают о словах Шалайского. Все они сказали, что описанная им картина вполне правдоподобна. По словам некоторых,  важно изучать статистику в разрезе каждого конкретного министерства, что я с готовностью признаю. Например, министерство здравоохранения при докторе Улане Супрун сохраняет достаточно чистую репутацию. Журналистам нужно более детально расследовать, как выглядят схемы в каждом министерстве. Но общий вывод заключается в том, что старые способы самообогащения за счет государственной казны в Украине никогда не утрачивали своей действенности.

Мелинда Харинг, оригинал на Atlantic Council