Bloomberg: попадется ли Байден в российскую ловушку Обамы?

Bloomberg: попадется ли Байден в российскую ловушку Обамы?

Президент США Джо Байден снова малюет Россию рушащейся державой, чья экономика ничего, кроме нефти и газа, не производит, но американцам лучше надеяться, что на самом деле он так не считает.

И то, что это неправда, — лишь полбеды. Повторяя этот портрет, лидеры США сами навлекают на себя неприятности, поскольку президент России Владимир Путин одновременно ненавидит и обожает, когда его недооценивают.

27 июля Байден сказал о Путине следующее: «Я общался с мистером Путиным, и у него сейчас настоящие проблемы. Он рулит экономикой, где есть лишь ядерное оружие, нефтяные скважины, и больше ничего. Ничего. Их экономика — какая там?— восьмая в мире. Он знает, что у него проблемы, и от этого, как мне кажется, он только опаснее».

У таких разговоров в политических кругах США давняя история. Например, покойный сенатор Джон Маккейн любил называть Россию «автозаправкой, которая прикидывается страной». Но реальность совсем иная.

По данным Международного валютного фонда, Россия занимает 11-е место в мире по номинальному ВВП в долларах, а с учетом паритета покупательной способности — 6-е, лишь немного уступая Германии. А поскольку Россия является девятой в мире по численности населения, это и в самом деле неплохо.

Росстат недавно оценил долю нефти и газа в ВВП России (включая вклад в другие сектора) и получил за 2020 год цифру в 15,2% — против 21,1% в 2018 году. Это почти вдвое больше, чем доля нефтегазового сектора в ВВП США (8%).

Если не брать в расчет нефть и газ (которые, по всей видимости, обеспечат надежный доход еще долгое время после смерти Путина, которому сейчас 68), то экспортной сверхдержавой Россию не назвать. Однако у нее достаточно большой внутренний рынок, чтобы поддерживать одну из крупнейших и, что немаловажно, наиболее устойчивых экономик.

Путинские управленцы успешно выжимают деньги из внутренней экономики — и все меньше из энергоресурсов. Россия по-прежнему зависит от нефти и газа — на них приходится 27,9% доходов федерального бюджета — но в последние годы их доля значительно сократилась. В 2020 году совокупные поступления от налога на добавленную стоимость, акцизов и налога на прибыль предприятий впервые в российской истории превысили бюджетные отчисления от углеводородов.

Слезть с нефтяной иглы

Иными словами, никаких «настоящих проблем» с российской экономикой у Путина нет — не считая дисбаланса, коррупции и хилого роста. Непонятно и почему от экономического отчаяния он должен стать опаснее. Наоборот, от настоящих невзгод в конце 1980-х и вплоть до 2000-х советские и российские лидеры делались податливее, а не агрессивнее.

Так что если Байден действительно сказал, что думает, то он либо попросту не в курсе, либо делает ленивые выводы из неверной информации. А это чревато неприятными последствиями.

Путин не выносит публичного унижения, как в ущерб интересам США обнаружил бывший босс Байдена Барак Обама. Когда Обама назвал Россию «региональной державой», Путин даже не скрывал, что счел это «неуважением». И вскоре после выпада Обамы США столкнулись с вмешательством России в Сирию, которое нарушило их ближневосточные планы и показало, что России по силам демонстрировать военную мощь далеко за пределами своего непосредственного окружения. Если кто-то считает, что Россия успешно вмешалась в президентские выборы в США в 2016 году — а многие демократы в этом, похоже, не сомневаются — то эта демонстрация простирается до самого Белого дома.

Как убедительно доказал Путин, динамичная открытая экономика, которая производит популярные потребительские товары и программное обеспечение, далеко не предпосылка для геополитического влияния. Преодолеть экономический вес сравнительно легко, когда хватает денег на передовое оружие и кадры технических головорезов, а авторитарная политическая система дозволяет быстрые, нередко лично мотивированные решения.

Недооценка столь ловкого игрока как Путин, у которого в распоряжении огромная страна, не только злит его, но и подначивает набрасываться и проливать кровь при первой же возможности. Поскольку ситуация в Украине остается нестабильной, военное присутствие США на Ближнем Востоке сокращается, а значительная часть Африки находится в беспорядке, новые возможности продвигать российские интересы будут подворачиваться регулярно. Россия где-то выиграет — как, например, в Сирии и, возможно, Венесуэле — и где-то проиграет — как в Ливии и на Западных Балканах — но представлять серьезную угрозу интересам Запада она будет всегда.

К счастью для США, Байден не может недооценивать Россию так же сильно, как ему хочется всех убедить, — и уж всяко не сильнее Обамы.

Например, в начале июньского саммита с Путиным он назвал США и Россию «великими державами» — и близко ничего регионального, как верноподданически ликовали путинисты. Но тогда у Байдена была повестка: он не хотел, чтобы довольно бессодержательный саммит обернулся полной катастрофой. А теперь, с недавними пренебрежительными замечаниями, у него иная повестка: отвести критику от своей сделки с канцлером Германии Ангелой Меркель — Россия получила возможность достроить свой газопровод «Северный поток — 2» вопреки всем прошлым попыткам США этому помешать. Шпилька в адрес России в духе Маккейна судя по всему сработала: комментарий про «нефтяные скважины и больше ничего» потеснил уговор с Меркель из газетных заголовков.

Если же отделить действия от слов, то первая встреча с Путиным, ослабление давления на «Северный поток — 2» и отказ Байдена возложить вину за недавние крупные кибератаки в США непосредственно на российское правительство — все это говорит о том, что Байден окажет Путину больше уважения, чем Обама, хотя бы из предосторожности. К дальнейшему унижению он, кажется, не склонен: наоборот, изо всех сил старается показать, что ответит на любые враждебные действия со стороны Путина. В случае с Путиным это эффективнее, чем просто отмахиваться: зная, что его воспринимают как угрозу всерьез, он будет осторожнее примериваться к агрессивным действиям.

Уважение к противнику — даже к такому, как Путин, которому чуждо само понятие честной игры — как оружие бывает мощнее пренебрежения.

Леонид Бершидский, Bloomberg (США)

Ой, хорошо еще, что Бершидский прямо не назвал Путина — «великим стратегом»…