«Сияющая звезда» спешит на помощь: в украинском тылу развернут израильский госпиталь

Около половины врачей в израильском мобильном полевом госпитале «Сияющая звезда» под Мостисками — украинского происхождения. В целом конкурс на медиков-волонтеров, готовых поехать помогать воюющей Украине — три на одно место…

Об этом рассказывается в публикации Укринформа.

Дорога из Львова на украинско-польскую границу (израильский госпиталь расположен в городке Мостиска, недалеко от пешеходного перехода в Польшу — «Шегини-Медика») занимает не более часа. Нас встречает целый ряд белых палаток, вокруг которых собираются люди. «Сияющая звезда» расположена во дворе местной школы.

Перед воротами стоят «Богданы» с табличками на иврите. В одной из израильских публикаций я прочла, что во всех зонах конфликта для медиков, участников делегации на случай эвакуации должны стоять наготове машины с экипировкой для пассажиров — шлемами и пуленепробиваемым снаряжением. Для нас это очень актуально. С начала полномасштабного вторжения российские захватчики повредили около трехсот украинских больниц, а 19 – полностью разрушили.

Парень из охраны, израильтянин украинского происхождения, проверяет наши журналистские удостоверения, сопровождает к главному входу и вызывает администрацию.

Несколько минут ожидания, и к нам выходят профессор Асаф Виванте и пресс-секретарь миссии Матан Паул.

— Главное, что мы здесь делаем — заботимся о здоровье украинцев, — говорит Асаф Виванте. — Наша миссия создана при помощи медицинского центра Шиба и по инициативе Министерства здравоохранения Израиля. В миссию входят врачи со всей страны. Работаем с восьми утра и принимаем по двести человек ежедневно, включая детей. Это и местные жители из региона, и беженцы. Лечим разные состояния, хронические заболевания всех профилей, травмы, тело, слух, зрение, оказываем и психологическую поддержку. Параллельно (при необходимости) мы можем консультировать и проводить тренинги для медиков региона. Делаем диагностику и проводим лечение совместно с коллегами в Израиле. То есть лечим в том числе дистанционно, на видеосвязи с Израилем.

В сопровождении профессора направляемся к первой палатке. Это своего рода «приемное» отделение, где женщины с детьми в пуховиках и теплых платках, пожилые люди (все, как мне сказали — местные жители) ожидают, когда их распределят по профильным отделениям. В другой палатке на кровати видим очень похожий на человека манекен — с четкими очертаниями грудной клетки, таза и т.д.

– Это симулятор, – говорит профессор, – имитация человеческого тела. В отделении телемедицины есть камера, и с ее помощью мы устраиваем конференции и консультации с другими врачами и связываемся со специалистами из Израиля.

— Вот здесь на стул мы сажаем пациента, его с помощью телесвязи осматривает врач, — продолжает профессор, приглашая в другую часть палатки, где проводится теледиагностика.

Приблизительно по этой технологии в местной больнице оперировал наш хирург. Он был в специальных очках, и на связи с ним именно через эти очки для дистанционных консультаций был другой хирург. Оперировали сложный случай аппендицита.

…Как раз в день нашего приезда врачи госпиталя провели открытую операцию по реконструкции и фиксации стопы 50-летней пациентки, пострадавшей во время бомбежек в Киевской области. Операцию провели в местной больнице израильские и местные врачи. Операция прошла успешно, медики полагают, что в будущем женщина снова сможет ходить.

К нашему приезду больница приняла уже более 2300 пациентов и получила около 13 000 результатов лабораторных анализов.

Кстати, о лабораторных анализах.

Именно в лабораторию мы попадаем далее. Она, как и палаты для больных и раненых и склад медикаментов, расположена в местной школе, часть помещений которой директор заведения временно отдала под нужды госпиталя и внутренне перемещенных лиц (последние три месяца учащиеся занимаются дистанционно). Врачи сами готовы были ночевать во дворе, в палатках, но были очень благодарны за такой подарок.

В лаборатории нас встречают Виктория Черненко из Херсона и Екатерина Косенко из Киевщины, несколько лет назад эмигрировавшие в Израиль. Они рассказывают о том, что возможности лаборатории позволяют производить все виды анализов, и учет результатов ведется очень тщательно.

И в том числе в их рассказах прорывается совершенно искреннее:

– Мы все очень хотели приехать сюда, – говорит Виктория.

– У меня в Киеве мама, сестра, две племянницы. Первые дни войны я едва могла совладать с собой, постоянно думала об Украине и родных, — рассказывает Екатерина.

— На одно место в этом госпитале претендовало три кандидата, мы выбирали среди прочего таких, кто знает язык, — комментирует профессор. – Так лучше осуществляется связь с пациентом.

…Часть медпрепаратов разместили в школьном гардеробе, из-за чего он стал похож на большую аптеку.

– Более 100 тонн медицинских товаров прилетели из Израиля, – объясняет пресс-секретарь миссии.

На первом этаже расположены палаты для беженцев. Здесь есть люди из Киевщины, Николаева и Харькова, женщины, парень, который ухаживает за стареньким папой. Я узнаю, что двух человек из числа беженцев отправили в Израиль.

…Как вдруг всех срочно просят пройти в укрытие из-за воздушной тревоги. В полуподвальном помещении, куда спустились и мы, установлены столы для настольного тенниса, и врачи чуть-чуть расслабляются, играя в теннис.

– Для нас воздушная тревога – это привычно, мы не теряем время, – говорят девушки из лаборатории.

Пресс-секретарь знакомит еще с одним врачом. Бросается в глаза ее желто-голубой браслетик.

— Марина Биляк, психиатр из Израиля, — говорит она по-украински.

– Откуда вы родом?

— Из городка Турка Львовской области. У меня там остались друзья, близкие.

На вопрос, как приняла новость о войне, Марина плачет и просит дать несколько минут успокоиться. А затем говорит:

– Когда я узнала, что будет миссия в Украине, то сразу решила, что поеду. Муж не возражал, потому что видел, в каком состоянии я была в начале войны. Потом договорилась с подругами, что они помогут заботиться о детях.

Старшей – восемь, она меня поняла. Младшей – полтора, мы никогда так надолго не расставались, но я очень хотела помочь Украине. Обычно я работаю с посттравматическими расстройствами, стрессами. Это отделение на втором этаже.

После отбоя тревоги ищем палатку, где сидит руководство госпиталя.

…Проходим мимо длинного ряда палаток: упомянутые приемное отделение, отделения скорой помощи, мужские, женские и детские отделения, технологии визуализации и телемедицины и попадаем в администрацию…

– На что нам, в Украине, следует обратить особое внимание в плане улучшения медицины? – спрашиваю директора госпиталя Даниэла Мушаева.

— Публичное здоровье в целом – это важно, без разделения на виды медицины. И здесь нет главного и второстепенного. Все важно: и уровень персонала, и наличие оборудования, и диагностирование. Если вы конкретно о медицине войны – то мы тоже воюющая страна, у нас базовые навыки по тактической медицине получают повсюду: в армии, в институте. Гражданское здравоохранение включает образование по медицине чрезвычайных ситуаций. У нас обычно большинство людей знают, как остановить кровотечение, оказать кардиоподдержку или оказать первую помощь.

Я подумала, что украинская медицина сейчас работает как единый организм. Возможно, рождающиеся здесь дети (врачи помогают принимать роды) — будущие воины. Но очень надеюсь, что впереди у них исключительно мирная жизнь… Вероятно, здесь лечат родных, родителей и сестер наших бойцов. В первые дни войны очереди на границе и в местные больницы были огромны, говорят, что измерялись километрами. Появление израильского госпиталя очень разгрузило украинских врачей.

С другой стороны, во Львов в последние недели поступили сотни больных с нервными расстройствами, полученными на фоне войны, раненые дети из Мариуполя. И, возможно, помощь израильских врачей сейчас более уместна именно в областном центре, подальше от границы.

А возможно (в условиях пусть и крайне нуждающегося в ресурсах военного времени) стоит обустроить вертолетную площадку и транспортировать в этот госпиталь раненых.

Когда мы возвращались во Львов, навстречу ехало много автобусов с детьми. Наверное, в Шегини. Может быть, с заездом в госпиталь.

Наблюдая это, поняла еще одну вещь. Полевой госпиталь в глубоком тылу – это как крайняя степень медицинской готовности. И мы ко всему готовы.