Предательство в Украине сегодня — новый способ самоубийства

Предательство в Украине сегодня — новый способ самоубийства

Без предательства и коллаборации не обходилась ни одна война в истории человечества. Однако украинская ситуация и здесь особенная… 

В Мариуполе двое местных полицейских изменили присяге и перешли на сторону российских оккупантов. Это довольно свежая информация и, к сожалению, не последняя на этой войне.

Ее приводит в колонке НВ известный писатель и киносценарист Андрей Кокотюха.

На самом деле, без измены и коллаборации не обходилась ни одна война в истории человечества. Однако украинская ситуация и здесь особенная.

Сотрудничество граждан Украины с российским оккупантом началось уже с марта 2014 года. Именно тогда, с почти бескровной аннексии Крыма, началась эта война. Самый известный пример того времени — переход на сторону РФ контрадмирала ВМФ Украины Дениса Березовского.

Который 1 марта назначен командующим нашими Военно-морскими силами, уже 2 марта он изменил присяге и перекинулся на вражескую сторону. Однако не менее показательно, что четыре следующих года у предателя были государственные награды Украины.

А военного звания в Украине его лишили только в 2021-м. То есть факта нарушения военной присяги было недостаточно, чтобы предателя лишили всех званий и наград если не на следующий день, то хотя бы в течение недели.

Другой известный пример — Неля Штепа, тогдашняя глава Славянска. Она встречала оккупантов Гиркина лично, тесно сотрудничала с сепаратистской так называемой властью.

После освобождения Славянска вполне логично была арестована. Но — не осужденная. Более того: Штепа на законных основаниях участвовала в местных выборах 2020 года и даже прошла в горсовет.

Несмотря на то, что в Украине не было СМИ, которое не писало бы о ее измене и сотрудничестве с врагом, и ни одна из украинских властей этого не отрицала.

Таким образом, у Украины есть очевидные проблемы с привлечением к ответственности и наказанием даже явных предателей и коллаборантов.

Допускаю: факты открытого сотрудничества с российскими оккупантами, которые озвучиваются с началом горячей фазы войны, умножат эти проблемы на ноль и оставят в прошлом. Самый известный из этих фактов — измена мелитопольской депутатки от ОПЗЖ Галины Данильченко.

Теперь она самопровозглашенная глава оккупированного Мелитополя и, по информации СМИ, причастна к похищению отправленной мелитопольцам гуманитарной помощи.

Ей уже оперативно объявлено подозрение в государственной измене. Но когда Данильченко и других коллаборантов посадят на скамью подсудимых и посадят ли — сейчас трудно сказать.

Мотив — вот краеугольный камень для понимания действий нынешних предателей

Однако, как уже отмечено выше, нынешняя ситуация с предателями значительно отличается от сложившейся с началом войны в оккупированных Крыму и части Донбасса. Гражданское население страдало жестокостью россиян и их пособников и тогда. Также имело место разрушение жилых домов и гражданской инфраструктуры.

Однако все это не идет ни в какое сравнение с тем, что Россия натворила в Украине в течение только первого месяца вторжения. И творит дальше. Не останавливаясь на достигнутом и не считая человеческих жертв.

Коллаборантка Неля Штепа объясняла свои действия так: вызывала огонь на себя, всеми силами сдерживала оккупантов, спасала человеческие жизни. И вообще, у нее не было другого выхода под дулами автоматов. 

Кстати, ситуация точь в точь смоделирована в позднесоветском фильме Холодное лето пятьдесят третьего… По сюжету небольшой поселок захватили уголовники и начали грабеж и террор.

На их сторону, спасая свою жизнь, встал местный партийный деятель. Он помог бандитам убить участкового милиционера. Но как только нашлись отчаянные, уничтожившие банду, предатель заявил, что дурачился и сдерживал нападающих, как мог.

Сегодня такое оправдание уже не пройдет. Потому что сотрудничество с оккупантом той же Галины Данильченко не остановило ни зверства россиян в Мелитополе, ни разрушения, ни гуманитарную катастрофу. Действия корректировщиков вражеской артиллерии и авиации вообще не выдерживают никакой логики.

Ведь российские ракеты направляют жители тех городов и сел, которые там живут. Никто не гарантирует, что ракеты будут попадать выборочно и каким-то чудом минуют дом коллаборанта. Наконец, если предатель помог врагу сравнять с землей свой город или село — какие у него планы на будущее?

Взять деньги и бежать в Россию — плохой вариант. Ибо очень скоро его там зачистят как опасного свидетеля. Записаться после оккупации в российскую армию? Вряд ли. Грабить и мародерить соседей вместе с боевыми бурятами? Может быть, но вероятность именно такой мотивации для предательства очень мала.

Мотив — вот краеугольный камень для понимания действий нынешних предателей. Например, во время Второй мировой на сторону немцев переходили те советские граждане, у которых были личные счета с коммунистической сталинской властью.

А оккупационным советским властям служили идейные приспособленцы, пусть и за паек и возможности дальнейшего карьерного роста. Похожие мотивы двигали коллаборантами в оккупированных Крыму и ОРДЛО.

Но чем руководствуются предатели сегодня? Личной неприязнью к президенту Зеленскому? Собственной нереализованностью в Украине? А какие возможности дает нынешняя война тем, кто корректирует огонь или служит оккупационной армии?

Какой социальный лифт предлагает предателю оккупант в частично или полностью разрушенных территориях? Миску супа, пачку рублей, российское гражданство — что? Тем более даже пессимистические прогнозы обещают освобождение силами ВСУ захваченных территорий в среднесрочной перспективе.

Пример изгнания врага из Черниговской, Сумской и Киевской областей — наглядный. Куда коллаборанты будут бежать от украинского правосудия или — что тоже не следует исключать — народного гнева и суда Линча?

Попетлять, как Неля Штепа, уже не получится. На руках каждого из предателей есть кровь, в том числе — кровь детей. Они сообщники массовых изнасилований, даже если будут отрицать это на следствии.

Поэтому сотрудничество с оккупантом, особенно — на оккупированных территориях сегодня является ничем иным, как неизвестным до сих пор способом самоубийства. Коллаборант обречен. Понимает ли он это — вопрос пока открытый.