Более миллиона украинских беженцев прожили год в Польше много "решили здесь заземляться"

Читати українською

Елена Агеева с сыновьями, 9 и 14 лет, в марте прошлого года выбрала Люблин просто потому, что это была первая остановка автобуса после Украины, где свирепствовала полномасштабная война, а возле Киева стояли российские войска.

"Первые полгода я была в оцепенении – не понимала, как начать что-то делать, где жить, я не знала, где себя деть", – вспоминает киевская косметологиня.

Но прошло уже больше года, а Елена с сыновьями до сих пор в Люблине. Она устроила детей в школу, взяла себя в руки, стала знакомиться с людьми и учить язык. Сегодня вместе с коллегой-массажисткой уже есть свой салон красоты в центре города.

По оценкам МВД Польши, сейчас здесь живет более миллиона украинских беженцев. Из них около 80 тысяч могут спать на раскладушках в приютах. Это не беженцы, это наши гости, говорил в мае 2022 года президент Анджей Дуда. Но трудно быть гостями так долго – люди начинают думать, как им быть дальше.

Как прошёл для них этот год? Какие у них планы? Имеют куда возвращаться? Чувствуют себя своими в чужой стране?

В ВВС Украина выяснила, как складываются судьбы украинских беженцев в Польше.

Спокойно, добро пожаловать в салон красоты

С 37-летней Еленой Агеевой, женщиной с ласковым успокаивающим голосом, я знакомлюсь по телефону. Она рассказывает, что когда только переехала – самым важным для нее было пристроить в школу младшего сына.

У мальчика легкая форма аутизма, и мама сначала искала врачей, которые бы поставили диагноз, а потом хорошую школу. На это ушло три месяца, говорит Елена. Полгода она жила на сбережения, сначала в бесплатной квартире вместе с двоюродной сестрой и ее тремя детьми.

ФОТО, ЕЛЕНА АГЕЕВА. Елена за работой в своем салоне в Люблине

Взять себя в руки и начать работать в Польше было тяжело, говорит Елена, но она начала с малого – пошла на курсы польского языка. На курсах женщина познакомилась с будущей бизнес-партнершей.

"Если бы не она, младше и энергичнее меня, я бы еще долго не отважилась или шла бы в бизнес мелкими шагами", - рассказывает Елена. Конечно, говорит женщина, сначала было много сомнений - придут ли клиенты? Сможем ли платить высокие налоги?

Сейчас, признается, она чувствует себя увереннее. Женщины сняли помещение в центре Люблина и назвали свой салон красоты "Спокойное", то есть "Спокойно" - "тем волшебным словом, которое мы отовсюду слышали, когда только приехали". Сегодня туда идут не только оздоровиться и расслабиться, но и на благотворительные вечера. Например, на лекцию косметологов за донаты на ВСУ, где бывший муж Елены служит парамедиком.

"Это поддержка армии и возможность социализироваться для украинок, которым не так просто. Ко мне приходят клиентки, которые испытывают трудности с изучением языка, поэтому идут в ночную смену на завод, а потом сидят дома и ни с кем не общаются. Я пытаюсь их как-то вытаскивать", - объясняет Елена.

ФОТО, ЕЛЕНА АГЕЕВА. Украинки на тренинге о гендерно-обусловленном насилии, который Елена организовала в Люблине

Она знает, как это – увязнуть в прошлом, скучать по своему окружению и жизни, которой, возможно, не вернешь. В Киеве, рассказывает Елена, у нее было много клиенток, среди них – актрисы, режиссеры с наградами, детские писательницы – этакая киевская элита. В Люблине – своя атмосфера, и поначалу Елене их всех очень не хватало.

"В Польше с нуля строишь свою социальную роль, - говорит женщина. - Помню, я долго думала, хорошо ли, если я надену красную юбку в июне, не окей ли беженцы носить красную юбку? Имею ли я право пойти сделать маникюр , или я не могу?"

"Но позже те, кто смог адаптироваться, начали чувствовать себя гораздо лучше. Кто не смог – и дальше живут в таком подвешенном состоянии. Я для себя выбрала все же заземляться", – говорит Елена. Женщина не планирует в ближайшие несколько лет возвращаться в Украину.

В Киеве, говорит Елена, больше нет той уникальной частной школы, которую она нашла для младшего сына, многие ее клиентки разъехались, да и она не уверена, что косметологический бизнес - это то, что сейчас нужно разорванной и травмированной стране. Для таких, как Елена, возвращение домой будет означать снова начинать сложный путь с нуля.

Год на раскладушке

Многие беженцы в Польше до сих пор на этом условном нуле. В октябре я была в приюте на улице Модлинской в Варшаве – тогда там жили на раскладушках 1800 человек, рассказывал директор Вадим Онищук. Сейчас их где-то 1000, некоторые там уже год.

"У нас ничего не поменялось", – говорит Онищук. С 1 марта в Польше нужно платить за проживание в таких центрах – 360-720 гривен в день для тех, кто превысил лимит в 120 дней. Исключения – пенсионеры, люди с инвалидностью, беременные или опекуны многодетных семей.

Но Модлинская – частное убежище, и здесь решили оставить бесплатное проживание для всех, говорит директор. В конце концов большинство беженцев, которые не едут с Модлинской - это и так льготники.

ФОТО, ВВС. Приют на Модлинской теперь весь в таких деревянных боксах – теперь за ними не видно раскладушек, на которых живут люди

Но и в этом приюте изменения заметны – вокруг раскладушек, возле которых беженцы складывали в узлы свое имущество, теперь стоят деревянные перегородки. Это уже какая-то конфиденциальность, хоть и среди шумного улья.

Еще появилась церковь, под которую отвели просторный зал со скамейками и окнами от потолка к полу. Здесь люди совершали Пасху – не выходя из центра, святили яйца и куличи. "У нас звезд много было – и Джамала, и Скрипка. Но столько людей, сколько собирается в церкви, мы не видели ни на одном концерте", – говорит Онищук.

ФОТО, Вадим Онищук. Церковь в приюте. Службы здесь бывают и католические, и православные: какой священник придет – того и служба.

Сами люди в центре поменялись – подавленные, с безразличным взглядом они переходят из одной комнаты в другую, не желая разговаривать со мной. "У меня два сына воюют – это все, что нужно знать", – говорит одна бабушка по просьбе пообщаться.

Один из работников говорит, что в центре пытаются расшевелить пожилых людей и создать для них клуб сеньоров - вывозить их организованно в парки, музеи, на озеро. "Мы везде объявление даем, можем в автобусы 300 человек посадить, а приходит максимум 10".

За людьми наблюдает 44-летняя Люда Лефтер. Она хорошо знает это место – работает уже здесь много месяцев – выдает бесплатную одежду, полотенца и другие вещи. Благодаря работе уехала из приюта и сняла комнату. "Люди стали очень пассивны - бывает, картошку некому почистить, убрать кого-то не призовешься", - говорит она о настроениях жителей.

ФОТО, ВВС. Люда жила в приюте, а затем нашла там работу и смогла снять себе комнату в Варшаве.

Женщина выглядит довольной – она только что вернулась из Тайваня, где месяц жила у дочери. Остаться не стала – говорит, красиво, у дочери там работа и любящая семья, но она хочет быть ближе к брату, который служит в ВСУ.

У Люди сложная жизнь. В 15 лет она осиротела, а когда от несчастного случая погиб другой брат, у нее начались панические атаки. Не хотелось, говорит, ничего в жизни. Спас спорт – в зале она каждый день и в Варшаве. Подверженная атакам, женщина не смогла оставаться в Харькове, еще и на Салтовке.

Сейчас ей возвращаться страшно, и работа здесь есть. А "условные 500 долларов сейчас в Украине не везде заработаешь", считает Люда. "Но когда объявят конец войны - домой первым же автобусом!" – выкрикивает женщина.

На следующий день мне удается поговорить с большим количеством людей. В приюте как раз обрызгают клопов, и жители выходят на улицу подышать свежим воздухом. Среди них – 65-летний Владимир, ранее он работал здесь охранником. Суров с виду бывший военный с позывным "Медведь".

ФОТО, ВВС. Владимир сидит на скамейке на входе у приюта

"Прошел Оранжевую революцию, Майдан, АТО, был в Правом секторе, имею две контузии", - коротко вводит он меня в историю своей жизни. Муж из Херсона, но у него была "чуйка" - за несколько дней до 24 февраля он уехал в Тернополь.

"Чуйка" не подвела - от дома осталась стена и печь, говорит Владимир. Поэтому возвращаться некуда, и ни к кому родные, рассказывает мужчина, погибли в автокатастрофе в 2000 году, с тех пор он один как палец. "Мне в этой жизни не повезло, – говорит Владимир. – Но хочется еще какой-то десяток лет пожить для себя – остаться в Варшаве и оформить здесь пенсию".

Его друг, Александр из Мариуполя, напротив – хочет только домой. "Надо ехать памятники ставить", - говорит он о своих планах и погибших до войны жене и дочери.

В центре он уже год живет с 7-летним внуком, сыном погибшей дочери. Говорит – работу предлагали, но ночную, а малыша он спать одного оставлять не хочет. На содержание мальчика у него ежемесячно от Польши 500 злотых, так и живут. "То на улице похожу, то поедем где-нибудь, вот экскурсия будет в пятницу".

ФОТО, ВВС. Александр из Мариуполя прошел "фильтрацию" и ехал три дня через Россию и Эстонию в приют в Варшаве, где живет уже год

Других планов, кроме Мариуполя, у мужчины нет.

- А если не уволят? – спрашиваю я Александра.

- Уволят, - утверждает он.

Муж ничуть не подпускает к себе мысль, что на это могут уйти годы.

Зеленский с Дудой сейчас поссорится

Когда я уже собиралась уходить из приюта, меня догнала женщина. Она выглядела сердитой и обиженной: "Я сейчас кое-что расскажу, Зеленский с Дудой разговаривать перестанет". Оказалось, что женщине уже в который раз не хотят платить польские работодатели. Деньги приходится бороться.

Недавно, говорит она, отработала 12 часов (с 20-минутным перерывом) на типографии, но уже две недели ей отказываются за это заплатить. Женщине сказали – приходите в пятницу, потом – в понедельник, и теперь снова в пятницу. "Так сколько уже пятниц будет?"

Это не такая уж и редкая ситуация. Перед Новым годом другая беженка, киевлянка Лариса Гурженко и несколько ее коллег, подали в суд своего польского работодателя, который не платил им, по их словам, 4,5 месяца. Только в первый месяц работы им выплатили зарплату.

ФОТО, ВВС. Лариса Гурженко уже год живет в Варшаве с двумя своими старшими детьми

Женщина говорит – терпела, потому что на работе она могла помогать беженцам, а сын, местный студент – военным. Но все дедлайны, по которым кормили работников, закончились, а шеф, как они узнали, вылетел за границу.

Лариса говорит, что обошла много мест, прежде чем нашла бесплатного адвоката. "Я пришла к нашим и говорю - буду судиться, кто со мной? Одни согласились, другие сказали - да жаль людей, кто-то говорил - как можно быть таким неблагодарным? Но сейчас и они подали иск".

Сегодня женщина работает в другом месте, но занимается тем же – учит создавать красивые вещи своими руками. И не только создавать, что помогает беженкам снять напряжение, но и уметь эти вещи потом продать. Предшествующие трудности не заставляют Ларису задуматься над тем, чтобы вернуться домой.

"Что я сейчас буду делать в Киеве?" – говорит она.

ФОТО, FACEBOOK ЛАРИСА ГУРЖЕНКО. Лариса и ее ученицы во время мастер-класса

Лариса вспоминает, сколько всей семье удалось переправить из Варшавы в бойцов ВСУ, где служит ее брат и муж, и сколько всего еще можно отправить. И как она может покинуть своих учениц, которые пока тоже никуда не уезжают? "После моих мастер-классов они начинают жить – рисуются, выходят куда-то", – рассказывает она.

В это утро женщины как раз пришли на очередной мастер-класс в Ларису, но его неожиданно в последнюю минуту отменили. "Девчонки, раз мы все равно собрались, идем на кофе", - говорит она, не желая оставлять их наедине со своим разочарованием.

ФОТО, ВВС

Женщины вскакивают и идут поддержать друг друга во "Львовские круассаны" - в Варшаве много мест, где можно почувствовать себя "почти как дома".

***

Как в приюте, так и среди бизнесменов, я встречала украинцев, которые планируют или уже вернулись в Украину.

"Уже едем, как будет", - говорит Инна из Днепра, которая жила год с дочерью на раскладушках, все время откладывая возвращение домой из-за обстрелов. Если станет хуже, говорят женщины, они вернутся, но уж точно не в убежище.

Светлана Дубовик почти устроилась на работу стоматологом в Варшаве, но в марте вернулась с ребенком к мужу Киевской области. Говорит, что иногда думает, не начать ли им после войны все сначала вместе в Польше.

"Может, завести бизнес на две страны?"- задумывается Светлана Качура. В Черкассах она имеет свое ателье, а сейчас работает помощницей польской модельерши. Говорит, что платье, сшитое его руками, носила кандидатка на титул Мисс Варшавы и активно ищет собственных клиентов.

Увидев новые перспективы, эти беженцы не могут поставить окончательную точку на жизни за границей, тем более, когда война все еще продолжается.

Илона Громлюк, опубликовано в издании BBC