Оккупанты в Украине пытаются менять тактику ведения боевых действий

Оккупанты в Украине пытаются менять тактику ведения боевых действий

Вместе с ходом войны России против Украины, тактика действий с обеих сторон постоянно меняется – как в обороне, так и в наступлении. Как оккупационные силы адаптируются к активной фазе войны, которая длится уже полтора года? Отказались ли войска РФ от «мясных штурмов»?

Изменилась ли тактика пехоты и как оккупанты пытаются противодействовать успехам украинской армии в наступлении? Искали ответы на эти вопросы в издании Донбасс.Реалии .

Украинский боец терробороны ведет группу по лесу и просит всех растянуться. Плотные деревья не спасут от неожиданного "прилета" – то здесь, то там постоянно слышны взрывы, громко раздающиеся вокруг. Это передовая в Кременном районе, и здесь местность очень специфична.

Вместо привычных лесополос, перерезанных полями, здесь лес. С одной стороны, он несколько помогает бойцам здесь в окопах, поскольку немного защищает от обстрелов, а с другой – деревья, когда в них что-то попадает, падают и их частицы превращаются во вторичные обломки. Также эти леса русские военные просто пытаются сжечь, забрасывая сюда разного типа зажигательные боеприпасы.

«Бросают постоянно. Прячемся от них. Пожар, все горит. Аж земля горит. Тоже проблема вдыхать дым, тоже трудно. Пожар есть пожар. Температура. Тушить надо, прятаться надо, такое», – говорит боец 100 отдельной бригады терробороны ВСУ Игорь.

К противнику здесь несколько сотен метров. В его сторону на украинских позициях нацелены, прежде всего, пулеметы. Здесь местность для техники сложна и, как правило, непроходима. Главная угроза – пехота, потому и ответственность на пулеметчиках значительна.

«Прикрываешь  побратимов, отсекаешь врага огнем. Важна очень профессия. Вдруг могут залезть, высмотреть. Потому как идут обстрелы – все боятся выходить. Потому что осколки, все летит», – продолжает Игорь.

Боец ВСУ на позициях в непосредственной близости к позициям противника

«В основном работаем в настоящее время по движению противника, когда они двигаются там по первым их окопам, чтобы не обстреливали наших ребят. Бывают очень жаркие ситуации – приходы, бежим, падаем… Встали и отрабатываем, потому что наши ребята впереди, так же им тяжело. Отработали, сделали 200-х, 300-х. Нужно добить – еще и добиваем. Ну обязательно их надо добить. И все, тогда наша задача на этом заканчивается», – говорит еще один Сергей.

В бригаде ТРО абсолютное большинство – добровольцы, которые сами покинули гражданскую жизнь еще в начале масштабного вторжения России. И каждый боец здесь повторяет: главное – окопаться. Через месяц на этом участке передовой подразделение продвинулось вперед, а характер боев – изменился.

«На нашем участке обороны есть наш сектор обороны. Штурмовых действий, как бы пехотных, их практически не происходит. Основные штурмовые действия происходят правее наших позиций и левее наших позиций. Там очень идет стрелковый бой жестокий. Как правило – по ночам», – говорит боец Роман.

«У них просто достаточно много людей, чтобы заставить их копать достаточно много укреплений. Здесь никакого креатива нет, ничего нового нет, но сотни километров траншей – это все-таки сотни километров траншей. И десятки бетонированных дотов – это десятки бетонированных дотов. Это действительно весомый фактор в обороне», – рассказывает военный аналитик, ветеран АТО Евгений Дикий.

В последние месяцы украинские военные говорят о том, что тактика российской пехоты изменилась, особенно если говорить о попытках идти вперед: технику привлекают по-прежнему, но в то же время в атаках задействуют меньше бойцов.

«Можно сказать, что российская армия позаимствовала у украинской – очень похожим образом они проводят свои удары, контрудары, когда небольшая группа на нескольких бронемашинах – 3-4 бронемашины плюс один-два танка выезжают на какой-то рубеж, высаживают вот этот десант небольшой – в районе взвода. Может быть, немного больше или меньше и, соответственно, эта пехота пытается закрепиться в какой-то посадке или занять окопы», – говорит военный аналитик Ян Матвеев.

«Дело в том, что приехавшее прошлой осенью как «чмобики», с чего мы с вами тогда так насмехались, развлекались, потому что они действительно было абсолютно жалкими, так вот, те из них, кто выжил этот год и год воюют – их всех уже можно считать профессиональными бойцами. Прожившие год войны – они прошли уже не 3 боя, а 33 боя. Поэтому я не думаю, что они нуждаются в какой-то подготовке. Их подготовила сама война», – отмечает Евгений Дикий.

Подразделения группы «Вагнера», которые в Украине уже не воюют, украинские бойцы часто вспоминают отдельно. В первую очередь – через так называемые «мясные штурмы», когда на украинские позиции мощным потоком шла плохо обученная пехота, укомплектованная бывшими заключенными. Там эффект достигался, прежде всего, за счет массовости.

«Первая волна людей – она бежала, там 4-5 человек. Честно – не помню. Она бежала только с гранатами. То есть без каски, в бронике, бежит, забрасывает гранатами и все. Если получалось, она забрасывала гранаты в окна на позиции. Отбегала в сторону и уже сразу последующая бежавшая группа зачистки. Уже она тоже врывается в дом и там уже занимает позиции, зачищает их», – говорит военнослужащий 24-й отдельной механизированной бригады ВСУ Денис.

Денис, военнослужащий 24-й отдельной механизированной бригады ВСУ

Денис прошел бои за Попасную и за Бахмут, где воевал именно с «вагнеровцами». В этих битвах Россия продавливала украинскую оборону именно за счет количества пехоты с тотальными артобстрелами, но это происходило по-разному.

«Сравнивая Попасную с Бахмутом, на Попасной там шло больше людей. Масса сама. А на Бахмуте, там они уже маленькими группами штурмовали. Слажено все. Учтено больше нюансов. Они одевали нашу форму, были у них также зеленые повязки, но у нас было на одной руке, а у них – на двух руках», – продолжает Денис.

Позиции под Нью-Йорком, в Донецкой области, одни из немногих, остающихся под контролем украинской армии начиная с 2014 года и не изменились со времен полномасштабного вторжения России.

«Это моя, как бы сказать, первая позиция такова, самая спокойная. Здесь можно больше набраться опыта по инженерному оборудованию позиций. Здесь мы больше укрепляемся, то есть готовимся к самому худшему. Можно так сказать», – говорит Денис.

На этом участке фронта сложный ландшафт для наступления и активные действия здесь редкость, но кроме этого бойцы просто не видят значительного скопления пехоты с российской стороны.

«Провоцируют нас, чтобы мы открывали свои огневые точки и затем, чтобы они могли минометами поражать их. Мы, в большинстве своем, не ведемся на эти провокации, стараемся игнорировать их. Сейчас видно, что они сейчас укрепляются. Сейчас нет, не замечаем скопления большой пехоты или какой-нибудь техники. Здесь стволка иногда бывает, миномет, АГС, такое», – рассказывает военнослужащий 24 отдельной механизированной бригады ВСУ с позывным «Бодя».

Бойцы ВСУ стреляют по позициям врага из миномета

«То, что мы наблюдаем отсутствие «мясных штурмов» – это не потому, что у них изменилась тактика, или они поумнели. Мы наблюдаем отсутствие "мясных штурмов" из-за дефицита «мяса». Еще раз – в долгосрочной перспективе у них есть мобрезерв, но прямо сейчас на фронте у них острый дефицит уже не только артиллерии и снарядов, а у них сейчас на фронте острый дефицит именно живой силы. Они перебрасывают подразделения с одного участка на другой, чтобы хоть как-то затыкать дыры, потому что заменить их с тыла никем, и, конечно, при таком раскладе им уже не до «мясных штурмов», – отмечает Евгений Дикий.

За последние полтора года в России появилось много специализированной литературы для военных, в которой они пытаются систематизировать опыт боев в Украине. Не вся она публичная, но иногда попадает в сеть. Это разнообразные методички, рекомендации по ведению боев как в обороне, так и в наступлении в разных условиях. Теоретически это то, что должно повышать эффективность действий войск.

«Эффективность подразделений, отвечающих за подготовку войск в советской школе, измеряется количеством написанных методик. А не количеством и качеством подготовленных подразделений. Поэтому плоды тактики противодействия штурмовым группам, тактики противодействия полевым стоматологам, тактики противодействия Бог его знает чему там еще – оно будет продолжаться-продолжаться, потому что когда генерала вызывают доложить, почему мы там в очередной раз проиграли бой – он приносит 15 методичек, разработанных его главком , и говорит: ребята, простите. Мы здесь вообще не пьем, не курим, не кушаем – времени нет. Мы развиваем военную науку. А почему войска не умеют так? А ведь мы не знаем», – объясняет эксперт Центра оборонных стратегий Виктор Кевлюк.

Слухи об активизации мобилизации в России активно распространяются почти месяц – новый указ Путина для этого не нужен, ведь предыдущий до сих пор действует. Но представители российских властей утверждают, что новой волны не будет. Один из важных вопросов в этом контексте – будут ли готовить резервы для оккупационных сил более качественно, учитывая боевой опыт? Это вполне вероятно, но потребует времени – нескольких месяцев.

«Это будет так – не знаю. В прошлый раз было недостаточно. Были истории, когда был один офицер, 500 мобилизованных людей, которые пьянствовали в палатках, изредка выходили там пострелять из автоматов и все. Судя по всему, в какой-то критический момент они снова наберут кучу мужиков по мобилизации и часть из них сразу, без подготовки, отправят на фронт, как было в прошлый раз. Вот его буквально забрали в военкомат и через 3 дня он уже в окопе. Здесь можно хоть 20 методик ему дать – он, все равно, умнее или опытнее солдатом не станет, конечно», – говорит военный обозреватель Ян Матвеев.

«В условиях, когда ваши войска нафаршированы какими-то иррегулярными формированиями типа псевдодобровольческих батальонов, казаков, каких-то частных военных компаний – как всем этим хаосом управлять вообще не понятно. Потому что каждый купил себе из средств связи, тот с тем и работает, но далеко не факт, что они между собой вообще могут связываться, кроме как посыльным, или почтовыми голубями – бог его знает, как они это делают. Соответственно, сложные формы маневра для них, с точки зрения организации и управления – недостижимы. Поэтому мы можем видеть самые простые формы: все в позиционной обороне, отступаем, контратакуем. Все, ничего лишнего. Никакого творчества», – объясняет Виктор Кевлюк.

В зависимости от условий местности, погоды, ландшафта, количества сил и техники, боевые действия в разных направлениях могут кардинально отличаться друг от друга. Россия фактически всегда пытается получить преимущество за счет массовости в технике и людях – как в первые месяцы вторжения, так и сейчас. Украина может противопоставить этому опыт офицеров всех уровней, солдат и сержантов, технологичность западного оружия и качественную подготовку прибывающих на фронт.