Слово-оружие: Поэты снова становятся значимыми пророками в Украине

Читати українською

Что бы там не говорили поборники “чистого искусства”, сейчас больше всех поэзий значит военная. А ее авторы и есть наши пророки. Лирика, как и соцсети, — область эмоций, они созданы друг для друга. Пророки нужны и в цифровую эпоху, а в условиях войны – особенно.

Любая украинская национально-освободительная борьба отличалась расцветом и подъемом поэзии. Однако поражения в этой борьбе превращали такое возрождение в Расстрелянное. Поэтому сегодняшние поэты больше славы и признания стремятся к победе — недаром они свои скромные гонорары за изданные книги очень часто направляют на волонтерские нужды, пишет издание TEXTY.org.ua.

Если посмотреть на нашу национальную валюту, то на ней изображены пять политических лидеров (два князя, два гетмана и один президент, он же профессиональный историк), один ученый и четверо поэтов (Сковорода был прежде всего философом, но и поэтом тоже). Так что поэты в нашей истории — выдающиеся персоны.

Даже появление фейков, приписываемых Тарасу Шевченко (“Бідняк плаче, багач скаче”, “Отак подивишся здаля на москаля”), свидетельствует о том, что цитата известного поэта способна легитимизировать определенные месседжи в украинских сообществах. Пророки нужны и в цифровую эпоху, а в условиях войны – особенно.

Я с юношеских лет (а они пришлись на 1990-е) вращался в окололитературных кругах и с тех пор заметил такую тенденцию: поэты в Украине стали чем-то вроде субкультуры, тусовки business to business.

Как выглядел типичный поэтический фестиваль в девяностых или нулевых: специфическая, несколько фриковатая публика, среди которой известные поэты, малоизвестные поэты, неизвестные поэты, начинающие поэты и будущие поэты. Вещь в себе, герметическое сообщество, интересное самим себе, а еще студентам-филологам, учительницам украинского языка и литературы и единичным почитателям художественной литературы.

Я несколько утрирую, но явление было немассовым, малозаметным, андеграундным — с этим трудно не согласиться. С началом войны я оказался в подразделениях "рабоче-крестьянской армии" — стрелковые батальоны комплектовались преимущественно ребятами без высшего образования, представителями самых распространенных профессий. Это была возможность проверить, знают ли в народе современных поэтов.

О ЖАДАНЕ СЛЫШАЛ ТОЛЬКО ОДИН БОЕЦ, БОЛЬШЕ НИКТО И НИ О КОМ

О Сергее Жадане слышал только один боец, который смолоду вращался в неформальных кругах Харькова, больше никто и ни о ком. Но не могу сказать, что всем побратимам плевать на поэзию: иногда в минуты досуга перебрасывались цитатами из школьной классики (преимущественно из Шевченко или Котляревского). Как-то к нам под Бахмут приехал Павел Вышебаба, ребята спрашивали меня:

"А это кто такой?"

"Один из самых популярных поэтов сегодня", – ответил. Это мотивировало. Бойцы охотно брали сборник стихов с автографом Вышебабы.

Артур, наш водитель, был тогда на выезде и на выступление Павла Вышебабы не попал, но и ему достался сборник. Он сосредоточенно полистал страницы:

"Вот и хорошо, отвезу домой. Как раз на днях говорил с Олькой (женой. — Авт.), она говорила, что хочет собрать домашнюю библиотеку. А эта книга у нас и с автографом будет”.

Культурные запросы Артура – интересный кейс. Сам он вырос в деревне, рано осиротел, надо было зарабатывать, не до учебы. Ездил на заработки то в Киев, то в Европу, а потом сел за руль фуры. О его музыкальных предпочтениях я уже упоминал. Но больше всего он мечтает сходить в оперу и театр.
"Приедем как-нибудь к тебе в Киев с женой, сведи нас, пожалуйста, чтобы и сам театр был красивый, и спектакль интересный", – слышал от него множество раз. Очень надеюсь воплотить эту мечту побратима.

В массах не знали о современных поэтах не потому, что "страшно далеки они от народа", а потому что не хватало, говоря на военном языке, средств доставки поэзии. Всем известно, как уменьшилось за годы независимости количество книжных магазинов, почти полностью умерла печатная пресса, а узнать какие-то культурные мероприятия в доинтернетскую эпоху можно было только в случае, если ты принадлежишь к тусовке.

Да и соцсети тоже имеют свои алгоритмы: житомирский дальнобойщик, интересующийся автомобилями и группами вроде "мужской юмор", вряд ли узнает о "Книжном Арсенале" или театральном фестивале.

Еще совсем недавно в кинотеатрах украинское кино практически невозможно было увидеть. Только обладатели тайных богемных знаний могли знать, где и когда можно посмотреть какой-нибудь отечественный фильм (их снимали немного, но во все годы независимости). Но времена меняются.

Стихи с телефона

Майдан во многих смыслах поворотный момент, и для поэзии тоже. Соцсети того времени были достаточно развиты, чтобы в них мог "вируситься" контент. В частности, и поэтический. Показательно, что первые поэзии, охватившие широкие массы, были написаны… по-русски. Помните "Здравствуй, мальчик за серым щитом…" и "Никогда мы не будем братьями"? Первый написала Татьяна Малахова, второй – Анастасия Дмитрук.

Поэтессы никогда не принадлежали к первому эшелону, не были звездами литтусовки. Татьяна принадлежит к советскому поколению, Анастасия была в то время еще студенткой. Говоря честно, я не считаю упомянутые выше стихи какими-то изысканными или изящными, с высокой лирической "добавленной стоимостью".

Они ценны другим: возвращением поэзии в народ. И то, что "зашли" именно русскоязычные опусы, тоже симптоматично, потому что тогдашний массовый украинский читатель, даже когда он был идеологически проевропейским, был перекормлен российским контентом.

Анастасия Дмитрук

Стихотворение Анастасии Дмитрук заметно возмутило "запоребрик": на понятном им языке произносилась аксиома настоящего: что бы вы ни говорили, мы никогда не будем братьями. Русские поэты даже принялись писать гневные "ответы", но нас это уже не волновало, потому что у нас наступила новая эра. С новыми стихотворцами.

Развитие соцсетей решило вопрос средств доставки поэзии. В отличие от прозы или драматургии, которым нужно на долгое время увлечь внимание читателя, лирика больше отвечает запросам современного пользователя: остановился, прочитал и пошел дальше.

ЛИРИКА, КАК И СОЦСЕТИ, — ОБЛАСТЬ ЭМОЦИЙ, ОНИ СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА

Лирика, как и соцсети, — область эмоций, они созданы друг для друга. Следовательно, по украинскому интернету гуляет множество разных стихов: от примитивных до по-настоящему искусных, от остроумно-злободневных до глубоких и проверенных временем. Даже, как говорилось выше, подделки (а это всегда признак популярности) встречаются.

Сергей Жадан

Поэты снова оказываются в центре общественного внимания, а нередко и скандалов. Сергей Жадан из известнейшего в тусовке превратился в настоящего селебрити. Достаточно вспомнить, как все таблоиды обсуждали его вероятный роман с певицей Кристиной Соловий. Или, например, Юлию Сидорову под псевдонимом Куба, известную в ветеранских кругах и мире моды украинского боевого медика, которой "сам Жадан посвятил стихотворение".

Пророки и лжепророки

Во время войны активизируются пророки и лжепророки. Последние рассказывают о завершении войны через две-три недели, первые живут той жизнью, о которой пишут. Я имею в виду наших поэтов. И это не акины, творящие по принципу "что вижу, о том и пишу". Это люди с особенной чувственностью и чувствительностью. Такие как Максим Кривцов, недавно погибший в Донецкой области.

Максим Кривцов

Автор только одного сборника, воевавший с 2014 года с небольшим перерывом. 33-летний мужчина христовидной внешности. Его гибель среди тысяч других стала без преувеличения трагедией национального масштаба.

Опять же, благодаря современным средствам доставки поэзии многим стихи Максима стали известны уже когда он погиб. И в этом есть своя зловещая закономерность: так было со многими рок-музыкантами, писателями, художниками, слава к которым приходила уже после смерти.

Новое поколение

До войны казалось, что мы живем в эпоху, когда блогеры готовы заменить всех: журналистов, писателей, экспертов, пиарщиков, рекламистов и еще бог знает кого. Но военное время вносит свои коррективы. "Пилить контент" для блога, являясь военнослужащим боевого подразделения, совсем непросто.

Да, можно снимать забавные видосики для тиктока на досуге, а вот вести онлайновый дневник порой просто невозможно. Есть два больших препятствия: нехватка времени и необходимость скрывать интересующую врагов информацию (место расположения, военная техника и т.п.). Написание больших прозаических произведений требует значительного ресурса, а вот стихотворение можно опубликовать в любой момент в соцсети.

Есть разные теоретические подходы для того, где есть место настоящего художника: в уединении и благородном возвышении над посполитыми или в центре ключевых общественных процессов.

Постмодернистские концепции учат, что никто никому ничего вообще не должен. Но мы живем в специфическое время, когда голоса воюющих в приоритете. Есть уже целая генерация людей, которые выросли и сформировались на войне.

Елена Герасимьюк и Ярина Черногуз встретили Майдан в юном возрасте, стали известны прежде всего как общественные активистки, впоследствии как участницы войны (обе являются боевыми медиками), впоследствии и как поэтессы. Ярина Черногуз в этом году номинирована на Шевченковскую премию по литературе.

Ярина Черногуз

Работает довольно простое правило: стихи медийного человека скорее заметят, чем опусы человека, погруженного исключительно в литературную тусовку. Стихи о войне, написанные ее непосредственными участниками, ценны пережитым опытом, им больше поверят, чем тем, которые написаны с безопасной дистанции.

Можно было бы говорить о принципиально новой генерации в литературе, оторванной от всех предыдущих формаций, но это было бы категорическим преувеличением. Ярина Черногуз – литератор в третьем поколении.

СТИХИ О ВОЙНЕ, НАПИСАНЫЕ ЕЕ НЕПОСРЕДСТВЕННЫМИ УЧАСТНИКАМИ, ЦЕННЫ ПЕРЕЖИТЫМ ОПЫТОМ

Однако, смею предположить, если бы она пошла по пути типичной «факеловской» поэтессы, то вряд ли была бы известна за пределами литтусовки. Но тот факт, что она известна как активная защитница украинского языка, феминистка, общественный деятель и боец разведвзвода морской пехоты, автоматически открывает для нее значительно более широкие горизонты признания как для литератора.

Стихи Ярины Черногуз знает не только постоянная аудитория ценителей литературы, но и фронтовики, идеологические единомышленники. Ее поэзия стоит на трех китах: собственном боевом и жизненном опыте, культурологической глубине (гуманитарное образование в НаУКМА плюс наследственность) и острой манере высказывания:

Ось я перекидаю на бік тіло жінки, що врятувала кілька життів, але не своє.

Століття тому мішок 200 назвали б білим саваном для ангела у плоті.

Назвали б століття тому, але я не назву.

Я пожинаю плід війни, що може виросте у міфи,

що навряд процвіте пам’яттю більше ніж в одній непомітній квітці випадковості, в моїх напівдаремних очах свідка,

але завжди він вижметься у забуття.

Адже плоди війни — це втрати, що залишаються невидимими та забутими для всіх очей,

окрім кількох.

І їхня вага вимірюється кількістю,

і їхня спілість — це літровість залишеної крові у евакмобілях,

на обземлених військових штанях,

на ношах, які немає сенсу відмивати,

на рукавичках, які порвуться на руках,

це розсіяність серед землі

і серед міста

відірваних частинок тіла,

коли серед сходу і заходу, серед відсутності сонця

тебе кличуть трьома словами по рації

жати плоди війни.

Спілі плоди війни — це сліпі спокої вбережених міст.

Павел Вышебаба – поэт также из “активистского теста”. Он известен своей природозащитной, общественной деятельностью, а только после того, как в 2022-м стал бойцом 68-й егерской бригады, прославился и как автор сборника "Только не пиши мне о войне" – одноименное стихотворение быстро стало вирусным в украинском сегменте соцсетей.

Как поэт Павел развернул немалую гастрольную деятельность с презентацией своего сборника как в тылу, так и непосредственно на фронте, среди бойцов Сил обороны.

Украинский поэт Павел Вышебаба

Есть и те, кто пришел на фронт из литературной тусовки, такие как Олекса Бык и Артем Полежака. Олекса был завсегдатаем многих литературных и музыкальных фестивалей, но по-настоящему известным стал в 2014-м. Его песня "Добровольці Божої чоти", ставшая саундтреком к одноимённому фильму Леонида Кантера, является одной из первых песен о нашей войне.

Олекса Бык

В последнее время Олекса, правда, жалуется на нехватку времени на написание и презентацию стихов, однако периодически выкладывает их в Сеть.

Артем Полежака ушел на фронт уже популярным, но его военная лирика, которая на фоне многих минорных произведений отличается юмором и остроумием, сделала его известным в более широких кругах.

Артем Полежака

Вітя і до війни був дебілом.

Тупо по жизні, та плюс ще наркотики.

А скажуть: “От бач, що війна наробила!

Бідні наші, нещасні котики...”

Сірьога бухав, вважай, що з дитинства,

Раз пляшку замість гранати кинув.

А люди скажуть: “Як став ото триста,

Вернувся і з горя п’є без упину”.

Славік сидів за вбивство і кражу.

Дому нема — хоч вертайся за ґрати.

Візьметься знов за своє, а скажуть:

“Це ж вони ТАМ всі навчились вбивати...”

А Вова, наприклад, був будівничий.

Вова, як Вова — людина проста.

Прийде з війни, відпочине як личить,

І піде робити нові міста.

Андрюха до справи візьметься знову,

Залишивши спогади в шанцях заритими,

І вулиці міст, що збудує Вова,

Андрюха засадить деревами й квітами.

Не менше, не більше — нам більше й не треба,

Дасть бог, коли вийдем живими із бою,

Повернемось якось додому й до себе,

Щоб стати нарешті самими собою.

В классических "поэтиках" прошлого, например в трактате Никола Буало "Искусство поэтическое", часто упоминалось о художнике как о человеке образцовых моральных принципов. Со временем эти взгляды подвергались незаурядным ревизиям. Но от поэтов-фронтовиков сегодня тоже ожидают определенной образцовости.

enfant terrible

Влад Сорд

Однако в ветеранской литературной среде есть свой enfant terrible — Влад Сорд. Он, безусловно, талантливый литератор, автор гимна 93-й механизированной бригады "Холодный Яр", издатель, давший жизнь нескольким общим сборникам поэтов-ветеранов и немалому количеству мистически фантастической литературы. Однако шлейф скандалов (о незаконном ношении государственных наград, бурных эротических приключениях и тяжелых обвинениях в мошенничестве) заметно испортили имидж Влада. Впрочем, я не могу сказать, что это обесценило его стихи.