Как владелец Monobank Олег Гороховский помогал разворовывать миллиарды "ПриватБанка"

Когда 30 июля 2025 года Высокий суд Лондона вынес громкое решение по иску "ПриватБанка" к Игорю Коломойскому и Геннадию Боголюбову, в 490-страничном документе нашлось место и для фигурантов второго плана — управленцев, которые в разные периоды помогали банку работать так, как хотели мажоритарные акционеры.

Среди них — Олег Гороховский, впоследствии известный как один из ключевых людей проекта monobank. Его имя всплывает в решении Высокого суда 12 раз, но за этим незначительным количеством упоминаний скрывается роль Гороховского в том, что происходило в "ПриватБанке" до и после его национализации, на которую правительство Украины вынуждено было пойти, спасая свою экономику от коллапса.

Суд сразу задаёт рамку: около 10% акций "ПриватБанка" до национализации было у миноритарных членов правления — менеджеров, «привычно следующих указаниям» основных акционеров. Перечисляя их, суд называет и Гороховского. Это не уголовная квалификация, но важный маркер: управленческая прослойка действовала синхронно с волей владельцев. («…they included … Mr Gorokhovsky … It is clear to me that this is a fair description of the relationship… (Среди них был … г-н Гороховский … Я ясно понимаю, что это — справедливое описание этих отношений)», страница 53, параграф 198).

Далее — конкретика. Суд фиксирует, что с января 2014 года и до национализации Гороховский был замглавой правления и курировал карточки и зарплатные проекты. В этой роли он — член кредитного комитета — одобрил 129 кредитов, которые в деле имеют ключевое значение. На 8 марта 2015-го у него было 0,38% акций банка. Это сухая статистика, но она укладывается в картину: решения по крупным ссудам проводились узким кругом управленцев, тесно завязанных на волю бенефициаров. («…approved 129 of the Relevant Loans … held a 0.38% interest…(одобрил 129 из соответствующих кредитов … владел долей в размере 0,38%…)», страница 60, параграф 229).

Самое острое — период после национализации банка. Суд пишет, что есть «многочисленные доказательства» тесных контактов Гороховского с Коломойским и окружением уже после того, как банк перешёл государству: встречи в Женеве (февраль 2018), совместный обед (июнь 2018), перелёт в Днепр на частном самолёте Коломойского (июнь 2019). Это не преступление само по себе, но для суда это — кирпичи в стене доказательств того, что влияние бывших владельцев на «экосистему «Привата» сохранялось. («There is plenty of evidence that Mr Gorokhovsky continued to be in close contact… (Имеются многочисленные доказательства того, что г-н Гороховский продолжал поддерживать тесные контакты…)», страница 60, параграф 230).

Есть и эпизоды, которые неизбежно порождают вопросы. Суд указывает на переписку в WhatsApp: не только личные сообщения (футбол, поздравления), но и сообщения по делам банка, где Гороховский запрашивал инструкции у Коломойского для совершения «неидентифицированного платежа». Вкупе с критикой «некомпетентности» нового менеджмента это выглядит как попытка решать операционные вопросы банка через бывшего собственника — спустя годы после национализации. («…seeking instructions … for the making of an unidentified payment… (…запрашивая указания … для осуществления неидентифицированного платежа…)», страница 60, параграф 231).

Наконец, суд прямо констатирует: коммуникации дают «достоверные» основания считать, что Гороховский продолжал участвовать в совместных бизнес-делах Коломойского и Боголюбова по крайней мере до июня 2019-го. Это опять же не приговор, но очень жёсткая для публичного документа формулировка. («There is credible evidence … that Mr Gorokhovsky continued to be involved in the joint business affairs… (Имеются достоверные доказательства того, что г-н Гороховский продолжал быть вовлечённым в совместные бизнес-дела…)», страница 60, параграф 232).

Картина дополняется процессуально-статистическими деталями. Суд перечисляет, кто и сколько раз участвовал в «заседаниях» кредитного комитета (формально — заочные решения по протоколам): у Гороховского таковых насчитывается 129 эпизодов.

Такая масса одобрений подчёркивает его значимость в механике согласования крупных кредитов, которые суд признал частью «recycling scheme» в отношении основных ответчиков. («…also present at most of what were recorded as approval meetings were … Mr Gorokhovsky (129)… (…также на большинстве из зафиксированных собраний по утверждению присутствовали… г-н Гороховский (129)…)», страница 81, параграф 320).

Что всё это значит — и чего не значит

Давайте обозначим сразу: Высокий Суд Лондона не обвиняет Гороховского в преступлении. Он вообще не сторона процесса. Упоминания — это элементы фактического фона: роль в прежнем менеджменте, участие в одобрении кредитов, характер отношений и коммуникаций после национализации. Делать из этого вывод «преступная деятельность» — неправильно и юридически рискованно.

Однако формулировки суда нетривиальны. «Plenty of evidence» («многочисленные доказательства»), «seeking instructions» («запрашивая указания»), «credible evidence … involved in the joint business affairs» («достоверные доказательства того, что [лицо] было вовлечено в совместные бизнес-дела») — для публичного судебного акта это заметно сильные выражения, указывающие на влияние бывших владельцев и их неформальные каналы связи с людьми из бывшего топ-менеджмента.

Суд подробно описывает, как решения по крупным займам принимались узким кругом (включая Гороховского). После национализации часть этой сети сохранила горизонтальные связи с бывшими владельцами — это следует из переписки и встреч, зафиксированных судом.

Если менеджер (пусть уже вне банка) консультируется у экс-владельца по банковскому платежу, это может означать попытку влиять на операционные решения государственного банка уже после смены собственника. Для регуляторов это повод задавать вопросы — не об уголовной вине, а об этике, комплаенсе и корпоративном управлении. Но после этих вопросов должны возникнуть и другие. И уже не у регулятора, а у правоохранителей. Но они не возникли ни у первого, ни у вторых.

Почему «он до сих пор не сидит?»

Потому что в данном решении суда речь не о нём: уголовно-правовая оценка действий Гороховского не даётся. Лондонский суд решал гражданско-правовой спор "ПриватБанка" против Коломойского/Боголюбова и компаний, и вынес решение об их ответственности. Чтобы кто-то «сидел», нужны:

соответствующая юрисдикция и процесс (уголовное расследование именно его действий);
состав преступления, доказанный по стандарту «вне разумного сомнения»;
связь между эпизодами и нормами уголовного закона конкретной страны.

Ни один из этих элементов в отношении Гороховского в данном документе не установлен. Суд лишь констатирует его роль и связи, что релевантно для картины контроля и влияния, но не тождественно уголовной виновности.

Решение Высокого суда Лондона рисует непростую картину влияния и сетевых связей вокруг "ПриватБанка". Все это происходило уже после национализации. Имя Олега Гороховского в этой картине очень заметно: одобрения спорных кредитов до 2016-го, контакты и инструкции после.

Но между «упоминанием в судебном решении» и «преступной деятельностью» — огромная правовая дистанция. Её можно преодолеть только отдельным процессом и доказательствами, которых в данном документе нет. Именно поэтому корректный вопрос сегодня — не «почему он не сидит?», а «будут ли компетентные органы проверять описанные эпизоды и коммуникации на предмет нарушений?».

И это уже вопрос не к Высокому суду Лондона и не к британскому правосудию. Это вопрос к украинским правоохранителям и украинским властям, которые этих самых правоохранителей контролируют. Но складывается впечатление, что после того, как публика получила в свое распоряжение красивую картинку с арестом Игоря Коломойского, бывшего владельца "ПриватБанка", всякое расследование в отношении того, что происходило в самом банке, просто прекратилось.

Более того – кажется, что дело попросту разваливают и ждут момента, когда оно получше забудется. Хотя всем ясно, что только фамилиями Боголюбов и Коломойский воровство денег из "Привата" не ограничивается. Но, если трогать других, неизбежно выйдешь на тех, кого трогать нельзя. Так что вопрос – «почему Гороховский до сих пор не сидит?» - так и остается риторическим. Похоже, таковым и останется.

P.S. Полное решение Высокого суда Лондона по делу Commercial Bank Privatbank-v-Kolomoisky and others находится здесь. Все цитаты и скриншоты, приведенные в статье, полностью соответствуют материалам дела.